В то время как война в Украине жестоко иллюстрирует стоимость обычных вооружений, невоенные средства в конфликте приобретают все большее значение.
Не существует стопроцентно подходящего перевода на немецкий язык термина «вооружение всего». Но оно достаточно самоочевидно: речь идет о расширении зоны боевых действий далеко за пределы военных средств ведения войны. Когда Марк Галеотти озаглавил свою новую книгу «Вооружение всего» и описывает ее в подзаголовке как руководство по новому типу ведения войны, сразу становится ясно, что классическая военная война играет здесь лишь второстепенную роль.
Он объясняет причину в первой части своей книги. Примечательно, насколько важно сейчас государствам избегать прямой военной конфронтации или эскалации, даже если они ведут себя явно «воинственно». Финансовые и политические издержки военных межгосударственных войн заставят еще более авторитарные государства нервничать.
Тот, кто ввиду агрессивной войны России против Украины сейчас хочет убрать книгу, появившуюся еще до нападения, из списка для чтения, как якобы устаревшую реальностью, совершает ошибку. На самом деле аргумент Галеотти состоит не в том, что такие войны больше никогда не повторятся, а в том, что они станут реже.
Финансовые и политические издержки военных межгосударственных войн заставляют нервничать еще более авторитарные государства.
Только будущие историки смогут судить о том, верна ли эта гипотеза, но она остается правдоподобной: с одной стороны, война против Украины самым жестоким образом иллюстрирует огромные издержки — военные, политические, дипломатические и социальные — для всех участников войны с применением обычных вооружений. С другой стороны, он очень ясно показывает, что даже при предположительно явном военном превосходстве далеко не факт, что собственные политические цели могут быть достигнуты хотя бы отдаленно посредством агрессивной войны.
Во второй и третьей частях книги Галеотти созвучен основной теме с уже знакомым мотивом: районы с прочными международными связями станут новыми полями сражений «войн без войны». Аргумент, стоящий за этим оксюмороном, хорошо известен: он идет в том же духе, что и тенор из недавно вышедшей книги Марка Леонарда «Эпоха немира». Как возможность подключения вызывает конфликты и Атлас власти Европейского совета по международным отношениям: семь полей битвы подключенного мира.
Все трое справедливо указывают на то, что мы должны очень серьезно относиться к инструментализации взаимозависимостей сетевого мира за пределами классических вооруженных сил. Однако представляется сомнительным, что полезно смотреть на проблему через «очки войны», избранные всеми тремя. Потому что эти невоенные инструменты часто выбирают именно потому, что не хочется вести «настоящую» войну.
Районы с сильными международными связями становятся новыми полями сражений «войн без войны».
И действительно, Галеотти тоже довольно скептически относится к этой терминологии. В самом начале своей книги он работает с множеством новых терминов — от «гибридной войны» до «войн в серой зоне» и «нелинейной войны», — которые он в конечном итоге считает бесполезными. Таким образом, остается вопрос, почему все формы оказания невоенного давления и воздействия, ярко обозначенные Галеотти, должны быть априори отнесены к терминам «война» и «оружие»? Если невоенные средства используются в качестве дополнения к военному конфликту, он, несмотря ни на что, остается войной. И даже там, где исключительно невоенные средства имеют тот же эффект, что и вооруженное нападение, понятно, что используется военная терминология, например, в случае терактов 11 сентября. Но говорить о войне, где вообще не применяется физическое насилие, кажется не очень полезным. Галеотти отмечает, что он предпочел бы оказаться в центре внимания «тревожных мемов», чем ракет с ядерными боеголовками.
Для развернувшейся в настоящее время дискуссии о стратегии национальной безопасности Германии следует выделить три аспекта книги, которые особенно заслуживают внимания:
Коррупция и преступность часто используются для влияния на государства. Умная политика безопасности должна реагировать на это, требует Галеотти. В случае с финансированием терроризма, например, были разработаны очень мощные инструменты для борьбы с отмыванием денег. Однако тогда это применялось только к этой конкретной области отмывания денег.
Как бы ни было легко принижать суды и адвокатов, не следует преуменьшать роль этих «зануд».
Галеотти также рисует весьма двойственную картину международного права. Его отправной точкой изначально является его эксплуатация: от исков о клевете для подавления нежелательной критики дома и за рубежом до красных уведомлений Интерпола, в целях преследования представителей оппозиции, на надуманные международно-правовые оправдания поведения, заведомо противоречащего международному праву. В частности, в случае последнего, однако, снова высказывается мнение, что закон играет роль даже для крайне ревизионистских акторов. Именно потому, что международное право противоречиво и все государства пытаются использовать его в своих целях, этой сфере следует уделять больше внимания. Или, говоря словами Галеотти: даже если так легко принижать суды и юристов, следует играть роль этих зануд. Ваш вклад важен, когда речь идет о «пресечении бесчинств гангстеров, клептократов, тиранов и террористов».
Наконец, он совершенно справедливо указывает, что ввиду постоянного поступления новых военных новшеств государства сталкиваются с трудными вопросами распределения своих ограниченных бюджетных ресурсов. Необходимости гибкой и нестандартной политики безопасности противостоят силы инерции в ведомствах, органах и родах войск, которые хотят защитить и расширить свои бюджеты. Но как раз «крупные страны, пытавшиеся охватить все сферы, могут очень скоро обнаружить, что не имеет большого значения, есть ли у них самый современный истребитель или превосходящая мягкая сила, если инфраструктура уязвима для хакеров, а политическая элита уязвима для взяточничества и есть постороннее влияние».
Ввиду текущих дискуссий о поворотном моменте, специальных активах и стратегии национальной безопасности, следующий обзор расходов должен быть стратегическим.
В конце своей книги Галеотти ссылается на положительный пример комплексного обзора безопасности, обороны, развития и внешней политики в Великобритании , чтобы прийти к разумной расстановке приоритетов. И это возвращает нас к целенаправленной стратегии национальной безопасности Германии. На самом деле, однако, имеет смысл сделать на этом этапе решительный шаг дальше Галеотти и не останавливаться на разработке «хорошо звучащей» стратегии. Потому что, если стратегические приоритеты не отражены в общем бюджете, стратегия не может быть эффективной. Здесь тоже стоит взглянуть на Великобританию: текущий Обзор расходов позволяет провести именно такое сравнение между стратегией и бюджетным планированием. Малкольм Чалмерс из Королевского института объединенных вооружений (RUSI) показывает, насколько полезно читать такой документ с точки зрения политики безопасности!
Инструмент обзора расходов, т. е. тематический анализ бюджета, также известен в Германии. Однако, по-видимому, до настоящего времени он использовался в гораздо более скромных масштабах. Это должно измениться. И возможность хорошая: 22 июня тема очередного цикла пересмотра расходов должна быть определена постановлением Кабмина о федеральном бюджете на 2023 год. Ввиду текущих дискуссий о поворотном моменте, специальных активах и стратегии национальной безопасности, следующий обзор расходов должен быть стратегическим.
Автор: Мариус Мюллер-Хенниг – отвечает за закон, свободу и безопасность в отделе анализа, планирования и консультирования FES.
Перевод МК
Источник: IPG-Journal, Германия
