Есть ли выход из политической, экономической и военной эскалации? «Поворотный момент» должен заключаться не только в перевооружении.
Война Путина против Украины не только повредила кооперативную архитектуру безопасности, но и разрушила ее навсегда. Хельсинкский акт 1975 г., Парижская хартия 1990 г. и Основополагающий акт Россия-НАТО 1997 г. создали основу для сотрудничества в области безопасности в Европе – даже «новой эры демократии, мира и единства», как эйфорически назвала ее парижская Хартия. По крайней мере, так видели это лидеры государств в десятилетие после окончания холодной войны.
Сегодня война в Украине бросает длинную тень на европейскую и глобальную безопасность. Сотрудничество и кооперация уступили место военному противостоянию. Экономическое сотрудничество было разрушено, страх перед зависимостью в энергетическом секторе привел к переломному моменту, а концепция положительных эффектов экономической взаимозависимости («изменение через торговлю») не только оказалась ошибочной в случае России, но также работает в отношениях между США и их азиатскими и европейскими союзниками Китая. Наоборот: сдвиг в сторону конфронтационной, по сути, военной оборонной политики ощущается глобально.
Границы между войной и миром стираются.
Мировые военные расходы превышают 2 триллиона долларов на самом высоком уровне. С учетом заявлений о бюджете на ближайшие несколько лет эта сумма будет продолжать быстро увеличиваться из года в год. Ядерное оружие снова в центре внимания. После неожиданной и почти невозможной атаки России понятно, что первым рефлексом является модернизация, экономическая зависимость снижается и есть опасения по поводу критически важной инфраструктуры. И дело не только в традиционных военных угрозах. Границы между войной и миром стираются. Гибридная война, использование наемников, кибервойна, разрушение критически важной инфраструктуры, подрыв социальной сплоченности кампаниями по дезинформации и вмешательством в выборы.
Есть ли выход из постоянной политической, экономической и прежде всего военной эскалации? Несмотря на кажущуюся безнадежность прекращения борьбы за власть с Путиным, несмотря на обострившуюся ситуацию в Восточной Азии, несмотря на многочисленные войны и конфликты, которым сейчас уделяется мало внимания – будь то Йемен, Сирия, Афганистан или Мали – думать надо о возможном окончании этих войн. Это должно происходить параллельно на трех уровнях: политическом, политико-дипломатическом и экономическом.
Политика безопасности — это больше, чем оборона с помощью оружия.
При всем сочувствии к закупке нового оружия, которое сейчас лихорадочно заказано в преддверии поворотного момента, следует отметить, что политика безопасности — это нечто большее, чем оборона с помощью оружия. Даже если в настоящее время не видно пути для решения войны в Украине путем переговоров, его следует рассмотривать. В конечном итоге эту войну можно закончить только договоренностями за столом переговоров. Даже если Россия начала войну в Украине в нарушение международного права и явно совершает военные преступления, в долгосрочной перспективе в Европе не будет безопасности без России и уж точно не против России. Учет интересов безопасности России, как это ни сложно из-за российской агрессии и путинских фантазий о России, является предпосылкой для деэскалации, для серьезных переговоров.
Политически и дипломатически необходимо думать о нынешней геополитической ориентации в концерте держав с конца. Многие страны полагаются на геостратегическую внешнюю политику, поддерживаемую в военном отношении. Напористая военная, внешняя и экономическая политика Китая вызывает справедливое беспокойство. Но ЕС также хочет стать автономным в военном отношении. США пытаются найти партнеров для своей политики, конкурирующей с Китаем. Другие державы, такие как Австралия, Япония или Индия, также соперничают с Китаем.
Геополитика, которая только максимизирует собственные преимущества, заводит в опасный тупик.
Вместо того, чтобы полагаться на геополитику, необходимо сосредоточиться на ценностях (демократия, права человека) и обязательных правилах (международное право), даже если Путин грубо нарушает международное право, а демократия — чуждое понятие в Китае. Необходимо существенно изменить повествование. «Запад», который неукоснительно требует верховенства закона и демократии, слишком часто подчеркивал эти ценности и принципы всезнайкой — «Запад против остальных». Часто применялись двойные стандарты и сами эти ценности не соблюдались, как, например, в так называемой войне с терроризмом и в войне в Ираке. Если эти принципы и проекты за демократию и против самодержавия должны быть убедительны, то надо полностью отказаться от понятия «Запад» и попытаться поддерживать партнерские и неевропоцентричные (или «западоцентристские») отношения с демократическими странами. Короче говоря, геополитика, которая только максимизирует свои преимущества, заводит в опасный тупик: столкновение неизбежно.
Единственный ответ «Запада» — сохранить преимущество в геополитической конкуренции военными средствами? Сокращение зависимости и диверсификация цепочек поставок имеет экономический смысл. Этого нельзя достичь путем радикального разделения, а нужно делать шаг за шагом. Судя по всему, шок от пандемии, но прежде всего способность России шантажировать, отключая энергоносители, несколько изменили приоритеты. Но далеко не все приоритеты. Никогда с начала 1990-х годов военное бремя на глобальный доход не было таким высоким, как сегодня, намного выше 2 процентов и с тенденцией к росту.
В настоящее время контроль над вооружениями не осуществляется.
Должен ли «поворотный момент» состоять только в возврате к традиционным схемам применения силы при военной поддержке? В настоящее время контроль над вооружениями не осуществляется. Организация Объединенных Наций и другие форумы по контролю над вооружениями остались в стороне. О контроле над вооружениями и деэскалации нужно подумать уже сейчас, даже если кремлевское руководство пока не хочет этого делать, а китайское руководство в настоящее время едва ли может говорить с ним об этом.
Продолжение текущего курса глобально приводит к ситуации, которая становится более опасной, чем противостояние в разгар холодной войны, поскольку миру сейчас угрожает еще и серьезная опасность климатического кризиса.
Хотя риски, связанные с изменением климата и вооружением, хорошо известны, в настоящее время не предвидится обращения этой тенденции вспять. Два кризиса ведут к, казалось бы, неизбежной катастрофе. После того, как на смену старому мировому порядку — с половинчатой многосторонностью и компромиссами — пришли националистические усилия, которые в случае с Россией привели к нарушению международного права, упору на ядерное оружие и преследованию предполагаемых личных интересов, к упущению целей климатического соглашения и договоров о контроле над вооружениями.
Страны-члены G20 несут ответственность за 82 процента мировых военных расходов.
Геополитически амбициозные державы, такие как Китай, Индия, Турция, Бразилия, Южная Африка и Саудовская Аравия, должны быть вовлечены в усилия по контролю над вооружениями. Саммиты G20 предлагают себя как своего рода «естественный» форум. Первоначально G20 сосредоточила свои переговоры в основном на макроэкономических вопросах, но теперь они также ведут переговоры по устойчивому развитию, энергетике, окружающей среде и изменению климата, но не серьезно по глобальной политике безопасности. Однако на страны- члены G20 приходится 82 % мировых военных расходов. Почти весь экспорт вооружений приходится на G20 и 98 процентов ядерных боеголовок хранится в их арсеналах. Сегодняшние военные усилия по вооружению сконцентрированы в G20.
Если наши общества должны стать более устойчивыми и экологически устойчивыми, необходимо изменить приоритеты.
Существуют также связи между политикой в области климата и вооружений, которые наиболее ярко отражаются в войнах и насильственных конфликтах последних десятилетий, перемещениях беженцев, потоках мигрантов и соответствующих ответных реакциях. Если наши общества должны стать более устойчивыми и экологически устойчивыми, то приоритеты должны быть изменены, тогда такая большая доля ресурсов не может быть постоянно инвестирована в вооруженные силы без перспективы деэскалации.
Таким образом, «поворотный момент» должен содержать больше, чем текущий апгрейд.
Поскольку члены этого эксклюзивного клуба G20 также являются главными виновниками изменения климата, они несут основную ответственность за две нынешние катастрофические тенденции. Так что пришло время напомнить им об их ответственности и призвать покаяться. Возможно, тот факт, что Индия председательствует в G20 в этом году, может быть использован для того, чтобы политика безопасности заняла видное место в повестке дня G20. Потому что Индия отказалась принять западные санкции против России, ссылаясь на защиту своих интересов. Таким образом, правительство в Дели, как и в некоторых других странах группы G20, (Бразилия, ЮАР, Турция) – держала дверь открытой для переговоров. Чтобы обеспечить поворот к глобальному порядку безопасности и сотрудничеству в условиях климатического кризиса, требуется нечто большее, чем нынешняя четкая военная позиция Запада в противостоянии с Россией.
Желательно, чтобы ведущие державы Глобального Юга стремились к основанному на правилах, многостороннему мироустройству в рамках переговоров G20. Министр иностранных дел Индии Джайшанкар указывает, что существуют возможности для порядка безопасности, выходящего за пределы Европы, когда он уверенно говорит: «Проблемы Европы — это проблемы мира, но проблемы мира — это не проблемы Европы».
Автор: Проф. Др. Герберт Вульф — бывший глава Боннского международного центра изучения конфликтов (BICC). Сегодня он является научным сотрудником BICC и Института развития и мира (INEF) Университета Эссена/Дуйсбурга.
Источник: IPG-Journal, Германия
