Война в России — это проверка готовности бизнеса развязать трансграничные связи, углубившиеся после падения Берлинской стены. В то время как большинство западных корпораций, имеющих бизнес в России, объявили о планах покинуть страну, данные показывают, что очень немногие из них выполнили свои обязательства.
САНКТ-ГАЛЛЕН/ЛОЗАННА. Последствия российского вторжения в Украину до сих пор отражаются в советах директоров корпораций по всему миру. Поскольку больше нельзя предполагать сохранение мира и геополитической стабильности, две неявные опоры международных стратегий многих компаний начали разрушаться. Западные правительства, находящиеся сейчас под большим влиянием чиновников национальной безопасности, чем в недавнем прошлом, требуют, чтобы отечественные компании отделились от авторитарных режимов.
Ужасающая, ничем не спровоцированная война в России является проверкой готовности бизнеса развязать трансграничные связи, углубившиеся после падения Берлинской стены. Страны Европейского союза и G7 первыми ввели санкции против России, а западные компании, имеющие дочерние предприятия в России, оказались под сильным давлением с целью их продажи. Но важно то, насколько они на самом деле подняли ставки.
Насколько распространен выход из России?
В недавно опубликованном исследовании мы поставили задачу ответить на следующие эмпирические вопросы: в какой степени за девять месяцев после вторжения западные компании фактически отказались от своих российских дочерних компаний? Каким был коммерческий след ушедших фирм по сравнению с оставшимися? И были ли компании со штаб-квартирами в одних западных странах более склонны уходить, чем другие?
Мы не знали, чего ожидать. С одной стороны, повествование в СМИ о массовом исходе из России навело нас на мысль, что мы столкнемся с массовым изъятием инвестиций Запада. С другой стороны, такие прецеденты, как кампания по убеждению западных фирм покинуть Южную Африку времен апартеида, умерили наши ожидания.
К концу ноября 2022 года только 8,5% компаний, зарегистрированных в ЕС и странах «Большой семерки», завершили продажу хотя бы одной дочерней компании в России.
Чтобы дать четкое определение иностранным компаниям, работавшим в России во время вторжения, мы использовали авторитетную базу данных ORBIS, чтобы определить те дочерние компании в России, принадлежащие фирмам, зарегистрированным в странах, возглавляющих санкционную кампанию. Затем мы сосредоточили наш анализ на завершенных выходах, а не на временной приостановке деятельности или простом объявлении о намерении уйти. В конце концов, многие такие обещания в конечном итоге могут быть нарушены, а приостановка деятельности означает, что у фирмы все еще есть важные обязательства перед местными заинтересованными сторонами, такие как налоговые платежи, трудовые договоры или отношения с поставщиками.
Наш главный вывод заключается в том, что к концу ноября 2022 года только 8,5% компаний, зарегистрированных в ЕС и странах Большой семерки, завершили продажу по крайней мере одной дочерней компании в России. Но, в зависимости от того, как используются и интерпретируются публичные доказательства компаний, оценки в диапазоне 5-13 процентов являются оправданными. Мы также обнаружили, что у уходящих фирм, как правило, была более низкая рентабельность, чем у оставшихся фирм, и что у уходящих фирм было больше рабочей силы (что может сделать их более легкой мишенью для участников кампании по изъятию инвестиций). Показатели выезда варьировались в зависимости от страны. Например, если к концу ноября 2022 года 15,8% американских фирм уволились, то в Германии это сделали только 5,3% фирм.
Почему так долго снимают?
Эти выводы вызывают серьезные вопросы у руководителей предприятий, политиков и аналитиков. Первый касается стремления западных компаний разорвать связи с российской экономикой стоимостью 1,7 триллиона долларов. Хотя Россия сейчас является международным изгоем, она не обязательно навсегда останется в глобальной собачьей будке. Искушение заниматься бизнесом в одиннадцатой по величине экономике мира не исчезает.
Почему западным фирмам требуется так много времени, чтобы уйти? Прежде чем осуждать какие-либо фирмы за проволочки, стоит помнить, что изъятие инвестиций чревато ловушками и задержками даже в лучшие времена. В данном случае российское правительство предприняло активные шаги, чтобы воспрепятствовать или даже предотвратить изъятие инвестиций иностранными компаниями. Например, указы президента, изданные в период с августа по октябрь 2022 года, делают технически невозможным завершение продажи нескольких иностранных компаний. Октябрьский указ запрещает 45 иностранным банкам распоряжаться своими российскими активами без личного согласия президента Владимира Путина. Любая справедливая оценка должна учитывать эти сложности.
Это поднимает самый большой вопрос из всех: в какой степени высшие руководители корпораций действительно связаны с западными политиками, которые полны решимости отделиться от авторитарных режимов?
В то же время тот факт, что все больше фирм не продали свои акции, предполагает, что, наряду с убедительным моральным аргументом в пользу этого, их советы директоров взвешивают и другие существенные соображения, касающиеся их фидуциарных обязанностей. Еще предстоит выяснить, можно ли усилить моральный аргумент, чтобы отвергнуть эти соображения.
Опять же, есть сильные отголоски дебатов о выходе из Южной Африки в 1970-х и 1980-х годах. Тогда, как и сейчас, многие опасались, что слишком мало фирм уйдет добровольно. Хотя в данном случае не было вторжения, определенно имело место активное подавление со стороны западных стран.
Все это поднимает самый большой вопрос из всех: в какой степени высшие руководители корпораций действительно связаны с западными политиками, которые полны решимости отделиться от авторитарных режимов? Если они так согласованы, как говорят, то, похоже, существует несоответствие между тем, чего хотят политики, и тем, что на самом деле может сделать бизнес, когда дело доходит до быстрой продажи активов без огромных потерь.
Поскольку российская агрессия идет уже второй год, а людские и экономические потери продолжают расти, все внимание будет приковано к Восточной Европе. Но коммерческие и моральные последствия войны, а также укоренившееся геополитическое соперничество, которое она предвещает, будут ощущаться гораздо шире.
Авторы: Саймон Эвенетт — профессор экономики Университета Санкт-Галлена; Никколо Пизани — профессор стратегии и международного бизнеса в Международном институте развития менеджмента в Лозанне, Швейцария.
Источник: Project Syndicate, США
