Почти столетний дедушка американской политики снова порадовал мир идеей о мире. Пока что как всегда в обтекаемых фразах. Но поскольку дед обычно ничего не делает просто так, давайте посмотрим, во что это по ходу может вылиться на практике.
В любом конфликте стороны редко преследует только одну какую то цель. Но у каждой есть некая «нулевая сумма», от которой она не готова отказаться. Вроде обязательной программы у фигуристов – откатай ее, и дальше крути что хочешь (если потянешь).
«Нулевой суммой» (а возможно и конечной целью операции) в нашем случае для России однозначно является сухопутный коридор в Крым. Поскольку оставить Луганск они теперь тоже не могут, от слова совсем, конфигурация оккупационной зоны, опоясывающей этот коридор, сегодня включает четыре области, как раз те, где были проведены референдумы. Вообщем, Приазовье + Луганская область. Дальше, для удобства, будем говорить о Приазовском коридоре.
Кстати, любопытная деталь. Как все помнят, в марте уже была попытка выйти на мир. Причём не бутафорская, россияне были настроены серьезно. Тогда не вышло, но дело не в этом. Дело в самом по себе необычном факте, когда нападающая сторона, владеющая инициативой (а в марте так оно и было), на третьей неделе (!) войны соглашается на мирные переговоры. Такая покладистость, на мой взгляд, возможна только в том случае, если базовая цель уже достигнута, а с остальными готовы подождать. В пользу такой версии говорит и численность группировки, с которой россияне начали операцию – она явно не была рассчитана на овладение даже левобережной частью Украины, разве что если бы все, включая военных, просто бы убежали. Манёвры под Киевом, Черниговым и Сумами в марте были связаны скорее с задачей сковать там крупные силы ВСУ (что и случилось), чем с попыткой реально овладеть этими городами и тем более регионом. Россияне ушли оттуда, как только южный контингент прочно закрепился в Приазовье, использовав начало мирных переговоров как красивый предлог.
Давайте теперь взглянем на карту. В нынешней ситуации, внешняя граница оккупационной зоны, прикрывающей Приазовский коридор, в разных вариантах наведения составляет 700 – 800 км. Ширина, в западной части – 250 – 300 км, это при условии, что в оккупационную зону Запорожская и Херсонская область войдут полностью, если же частично – то намного меньше. Очевидно, что такая конфигурация оккупационной зоны крайне неудобна для защиты коридора от нависающей с севера полумиллионной украинской армии. У которой руки будут чесаться рассечь этот коридор на 2-3 части. Для купирования такой угрозы, там придётся постоянно держать не меньше двух армий полного состава, и все равно жить как на пороховой бочке. Ясно, что россиян такая перспектива не устроит.
Что они станут делать? Похоже, что весной, когда ещё была надежда закончить войну быстро и малой кровью, они намеревались обеспечить безопасность коридора и «новых земель» за счёт решения о полной демилитаризации левобережной Украины и взятия под контроль мостов через Днепр. В начале войны у такого решения было немало сторонников и на Западе, и оно не казалось неосуществимым.
Если сейчас выходить на мир «по Киссинджеру», эта тема возможно вернётся в повестку. Другого формата гарантий для коридора в его нынешнем виде пожалуй не существует. Но тут возникнет проблема с мостами. Большинство из них расположены в городах – миллионниках по берегам Днепра, что сразу породит кучу неразрешимых вопросов о схеме контроля, если города остаются за Украиной (а если не остаются, то вопросов станет ещё больше). Эту проблему можно было бы снять, передав мосты под контроль миротворцев, типа ОБСЕ, но на такое вряд ли согласятся россияне. Кроме того, не стоит забывать, что предусловием демилитаризации, о которой шла речь в начале весны, был предполагаемый разгром ВСУ, чего не случилось. И не совсем понятно, каким образом можно будет уговорить армию оставить левобережье без боя. Хотя случалось и не такое.
В случае, если тема демилитаризации левобережья не проходит (неважно, сейчас или позже), россиянам остаётся одно – развернуть границу оккупированной зоны на 90*. То есть провести ее не с востока на запад, а с севера на юг. Тогда Приазовский коридор будет надежно прикрыт глубоким предпольем.
Вариант проведения разделительной линии по Днепру в сетях муссируется уже полгода. При внешней логичности, он упирается в два «но». О первом «но» мы уже говорили выше – мосты через Днепр. Кроме того, неизбежно добавится вопрос безопасности судоходства – а Днепр важная транспортная артерия. Когда берега реки контролируют люто враждующие стороны, о безопасности можно забыть, как и о компенсации ущерба, в случае потопления или захвата судов и грузов.
Второе «но» – до Днепра ещё нужно дойти. Чтобы провести по нему границу в верхнем течении, севернее Запорожья, нужно кроме Харькова и Днепра оккупировать ещё и половину Центральной Украины, пять областей – Полтавскую, Сумскую, Черниговскую, Черкасскую и половину Киевской. А это не Новороссия, здесь самая что не на есть Хохляндия. Где москалей воспринимали снисходительно даже при царях. Даже если армия уйдёт на правобережье, оставив эти области без боя, контролировать их будет очень хлопотно, мягко говоря. Это приобретение, вроде ежа в штанах.
Поэтому возможно, что речь пойдет о другом варианте разделительной линии: по руслу Ингульца – до Кременчугского водохранилища, и от него же, на север – по руслу Ворсклы (или Псела), почти до старой границы. В отличие от линии по Днепру здесь не будет сплошной водной преграды, но разрывы не слишком протяженны и при современном уровне военной инженерии могут быть довольно быстро укреплены. Такой формат границы предполагает возвращение россиян на правобережную часть Херсонской области и выход вплотную к Николаеву, но они и не скрывают этих намерений.
Так это или нет скоро увидим.
Посмотрим, что дед принесет нам под елочку.
Вадим Дніпро
