От Великой умеренности к Великой стагфляции

Мировая экономика переживает радикальную смену режима. Продолжавшаяся десятилетиями эпоха Великой умеренности закончилась.

Наступившая после стагфляции (высокая инфляция и серьезные рецессии) 1970-х и начала 1980-х годов эпоха Великой умеренности характеризовалась низкой инфляцией в странах с развитой экономикой; относительно стабильным и устойчивым экономическим ростом с короткими и неглубокими рецессиями; низкой и падающей доходностью облигаций (и, следовательно, положительной доходностью облигаций) из-за длительного падения инфляции; и резким повышением стоимости рискованных активов, таких как американские и глобальные акции.

Этот продолжительный период низкой инфляции обычно объясняется переходом центральных банков к заслуживающей доверия политике таргетирования инфляции после мягкой денежно-кредитной политики 1970-х годов и приверженностью правительств относительно консервативной фискальной политике (со значительным стимулированием, наступающим только во время рецессий). Однако, более важным, чем политика в отношении спроса, были многочисленные позитивные потрясения в области предложения, которые увеличили потенциальный рост и сократили производственные издержки, таким образом удерживая инфляцию под контролем.

В эпоху гиперглобализации после окончания “холодной войны” Китай, Россия и другие страны с формирующимся рынком стали более интегрированными в мировую экономику, снабжая ее недорогими товарами, услугами, энергией и товарами. Широкомасштабная миграция с Глобального Юга на Север сдерживала рост заработной платы в странах с развитой экономикой, технологические инновации снижали издержки производства многих товаров и услуг, а относительная геополитическая стабильность позволяла эффективно размещать производство в наименее затратных местах, не беспокоясь при этом о безопасности инвестиций.

Но эпоха Великой умеренности начала давать трещину во время мирового финансового кризиса 2008 года, и затем это продолжилось в 2020 году во время рецессии COVID-19. В обоих случаях инфляция первоначально оставалась низкой из-за шоков спроса, а слабая денежно-кредитная, налогово-бюджетная и кредитная политика препятствовали дефляции. Но теперь инфляция вернулась, резко увеличившись, особенно за последний год, из-за сочетания как факторов спроса, так и предложения.

Что касается предложения, то негативная реакция на гиперглобализацию набирает обороты, создавая возможности для популистских, нативистских и протекционистских политиков. Также нарастал гнев общественности по поводу резкого неравенства в доходах и богатстве, что привело к принятию дополнительных мер поддержки рабочих и “оставшихся позади”. Несмотря на благие намерения, эта политика в настоящее время способствует опасной инфляционной спирали заработная плата – цены.

Что еще хуже, возобновившийся протекционизм (как со стороны левых, так и со стороны правых) ограничил торговлю и движение капитала. Политическая напряженность (как внутри стран, так и между ними) стимулирует процесс решоринга (и “френд-шоринга”). Политическое сопротивление иммиграции ограничило глобальное перемещение людей, оказав дополнительное давление на рост заработной платы. Соображения национальной безопасности и стратегические соображения еще больше ограничивают потоки технологий, данных и информации. А новые трудовые и экологические стандарты, какими бы важными они ни были, препятствуют как торговле, так и новому строительству.

Эта балканизация глобальной экономики носит глубоко стагфляционный характер и совпадает с демографическим старением не только в развитых странах, но и в крупных странах с развивающейся экономикой, таких как Китай. Поскольку молодые люди склонны производить и экономить, в то время как пожилые люди тратят свои сбережения, эта тенденция также является стагфляционной.

То же самое можно сказать и о сегодняшних геополитических потрясениях. Война России в Украине и реакция Запада на нее подорвали торговлю энергоносителями, продовольствием, удобрениями, промышленными металлами и другими товарами. Отделение Запада от Китая ускоряется по всем аспектам торговли (товары, услуги, капитал, рабочая сила, технологии, данные и информация). Другие стратегические соперники Запада могут вскоре усугубить хаос. Перешагивание Ираном порога ядерного оружия, скорее всего, спровоцирует военные удары со стороны Израиля или даже США, вызвав массивный нефтяной шок; а Северная Корея все еще регулярно бряцает своим ядерным мечем.

Теперь, когда доллар США полностью используется в стратегических целях и целях национальной безопасности, его положение в качестве основной мировой резервной валюты может начать снижаться, а более слабый доллар, безусловно, усилит инфляционное давление. Свободная от трений мировая торговая система требует свободной от трений финансовой системы. Но широкомасштабные первичные и вторичные санкции “забросали песком” этот хорошо налаженный механизм, значительно увеличив транзакционные издержки торговли.

Помимо всего прочего, изменение климата также носит стагфляционный характер. Засухи, аномальная жара, ураганы и другие стихийные бедствия все больше подрывают экономическую деятельность и угрожают урожаю (тем самым повышая цены на продовольствие). В то же время требования декарбонизации привели к снижению объема инвестиций в мощности по добыче ископаемого топлива, до того, как инвестиции в возобновляемые источники энергии достигли точки, когда они могут компенсировать разницу. Таким образом, сегодняшние крупные скачки цен на энергоносители были неизбежны.

Пандемии также станут постоянной угрозой, придавая дополнительный импульс протекционистской политике по мере того, как страны будут спешить накопить критически важные запасы продовольствия, лекарств и других товаров первой необходимости. После двух с половиной лет COVID-19 у нас появилась обезьянья оспа. А из-за посягательств человека на хрупкие экосистемы и таяния вечной Сибирской мерзлоты мы вскоре можем столкнуться с опасными вирусами и бактериями, которые на протяжении тысячелетий находились под замком.

Наконец, кибервойна остается недооцененной угрозой для экономической деятельности и даже общественной безопасности. Фирмы и правительства либо столкнутся с новыми стагфляционными сбоями в производстве, либо им придется потратить целое состояние на кибербезопасность. В любом случае расходы возрастут.

Что касается спроса, то свободная и нетрадиционная денежно-кредитная, фискальная и кредитная политика стала не ошибкой, а скорее особенностью нового режима. Между сегодняшним растущим объемом частных и государственных долгов (в процентах от ВВП) и огромными необеспеченными обязательствами системы социального обеспечения и здравоохранения, основанными на принципе текущих платежей, как частный, так и государственный секторы сталкиваются с растущими финансовыми рисками. Таким образом, центральные банки попали в “долговую ловушку”: любая попытка нормализовать денежно-кредитную политику повлечет резкое увеличение бремени обслуживания долга, что приведет к массовым банкротствам, каскадным финансовым кризисам и негативным последствиям для реальной экономики.

Поскольку правительства не в состоянии снизить высокие долги и дефициты, сокращая расходы или увеличивая доходы, те, кто может заимствовать в своей собственной валюте, будут все чаще прибегать к “инфляционному налогу”: полагаясь на неожиданный рост цен для погашения долгосрочных номинальных обязательств по фиксированным ставкам.

Таким образом, как и в 1970-е годы, постоянные и повторяющиеся негативные шоки предложения будут сочетаться с мягкой денежно-кредитной, фискальной и кредитной политикой, что приведет к стагфляции. Более того, высокие коэффициенты долга создадут условия для стагфляционных долговых кризисов. Во время Великой стагфляции пострадают обе составляющие любого традиционного портфеля активов – долгосрочные облигации и американские и глобальные акции – что потенциально может привести к огромным потерям.

Нуриэ́ль Руби́ни

Project Syndicate

Поделиться:

Залишити відповідь

Пов’язані записи

Почніть набирати текст зверху та натисніть "Enter" для пошуку. Натисніть ESC для відміни.

Повернутись вверх