На фоне войны в Украине опасения вторжения со стороны РФ сохраняются и в Грузии. При этом Тбилиси не поддержал санкции Запада против нее. В чем тут причина и как изменилось отношение грузин к РФ, объяснил Филипп Аммон редакции DW.
Грузинское общество проявляет большую солидарность с подвергшейся российскому нападению Украиной, однако, несмотря на недовольство Киева и стран Балтии, правительство в Тбилиси до сих не присоединилось к западным санкциям против Москвы. В чем причина этого и какова вероятность того, что Грузия, которой несколько недель назад было отказано в статуте кандидата на вступление в ЕС, окончательно отвернется от Европы?
Эти вопросы DW задала историку и слависту, научному сотруднику канадского Центра исследований военной сферы, разведки и безопасности (Centre for Military, Intelligence and Security Studies) Филиппу Аммону (Philipp Ammon). В 2020 году у него вышла книга под названием “Грузия между собственной государственностью и российской оккупацией. Корни конфликта с 18 века до 1924 года”.
DW: – Господин Аммон, в конце июня Украина, в которую вторглись войска России, получила статус страны-кандидата на вступление в ЕС. Между тем Грузии, реформы в которой находятся на гораздо более продвинутом этапе, в этом статусе было отказано. Почему?
Филипп Аммон: – Думаю, что это был своего рода подарок Украине и Молдове (получила статус страны-кандидата вместе с Украиной. – Ред.), которую Грузия также значительно обогнала в плане реформ. Решение являлось политическим, и я не уверен, что это был хороший сигнал Грузии. Критика, связанная с тем, что правовое государство в этой стране еще недостаточно сильно и что олигарх Бидзина Иванишвили играет слишком важную роль, обоснована. И все же предпринятые усилия стоило вознаградить, чтобы стимулировать реформы, которые теперь могут замедлиться.
– Есть ли вероятность того, что грузинское общество разочаруется в европейском пути?
– Именно так это и воспринимается. Население не проявляет особого энтузиазма в поддержке правительства, но все же выражает желание быть частью Европы и Запада просто потому, что опыт интеграции, скажем так, в сферу власти России оказался не самым удачным. В программах правительства и оппозиции нет существенных отличий. Но проблема Грузии в том, что партии в этой стране представляют собой своего рода “личные унии”. Когда к власти приходит новая партия, на все должности в госаппарате назначаются новые люди.
При этом ситуации, когда партии приходят к компромиссам по каким-то существенным вопросам, – скорее, исключение, чем правило. Часто возникают разногласия, которые могут перерасти в беспорядки. 2012 год был единственным после обретения Грузией независимости, когда смена власти произошла более-менее в соответствии с законом. Во всех остальных случаях она больше напоминала переворот. А развивать правовое государство или внедрять его принципы трудно, когда люди к этому не привыкли.
– Можно ли представить себе сценарий, при котором Грузия, чувствуя себя отвергнутой Европой, снова начнет сближение с Россией? И как относятся грузины к Москве, учитывая события 2008 года?
– Проблема в том, что российская армия сегодня стоит в 40 км от столицы Грузии, что не вызывает у грузин особого восторга. Это одна из причин, по которым нынешнее грузинское правительство так сдержанно реагирует на конфликт в Украине: оно опасается, что война может начаться и у них в стране.
Опыт 2008 года показал, что военная поддержка западных союзников не является такой уж мощной. Грузинский контингент из коалиции, возглавляемой США в Ираке, тогда вернули на родину, но этим дело и ограничилось. Поэтому грузины стали осторожнее, понимая, что в случае конфликта никто не направит к ним на помощь собственные войска. Так что пространство для маневра у Грузии очень мало.
– Воспринимается ли в Грузии возможное вторжение России как реальная опасность?
– Если правительство Грузии отважится вступить в открытый конфликт с Россией, то соотношение сил будет не в его пользу. В этом конфликте никто не окажет Тбилиси военную поддержку, направив в страну свои войска. При этом, если Грузия будет вести себя сдержанно, может произойти ползучее продвижение России (с переносом линии разграничения Южной Осетии с остальной частью Грузии вглубь страны. – Ред.).
Так что правительство в Тбилиси пытается лавировать между Западом и Россией, чтобы предотвратить этот сценарий или даже присоединение Абхазии или Южной Осетии к РФ. Одновременно Грузия хочет быть интегрированной в Евросоюз, чтобы вес России был не таким значительным.
– Некоторые эксперты утверждают, что в 2008 году тогдашний президент Михаил Саакашвили делал ставку на то, что НАТО придет Грузии на помощь в случае реальной опасности, но просчитался…
– Да, тогда он попал в ловушку. До 2005 года было похоже, что России и Грузии удастся договориться. В процессе передачи власти во время “революции роз” принимал участие и тогдашний глава МИД РФ Игорь Иванов, который провел детские годы в Грузии. Зураб Жвания, занимавший пост премьера Грузии до февраля 2005 года, вел политику очень умело и сбалансировано. Саакашвили же обладал бурным темпераментом.
После смерти Жвании, случившейся при неясных обстоятельствах, все немного вышло из равновесия. В 2007 году, когда МИД Грузии объявил трех российских дипломатов персонами нон грата, ситуация начала обостряться. К началу 2008 года напряжение уже висело в воздухе, то и дело происходили какие-то инциденты, в том числе на линии прекращения огня.
Все это интерпретировали так, как будто Россия что-то планирует. В июле 2008 года проходили российские военные учения на Северном Кавказе. Саакашвили повел себя тогда не очень удачно, иначе нельзя сказать. Обстрел Цхинвали… Как говорится, нет более тяжкого преступления, чем ошибка. Тем самым Саакашвили дал Путину и Медведеву карт-бланш и юридическое обоснование для ввода войск. Именно поэтому тогда не последовало санкций против России. Слава Богу, Зеленский не был настолько глуп, чтобы поступить так же.
– И тем не менее, несмотря на то что жесткие западные санкции против РФ на этот раз есть, Тбилиси не спешит их поддерживать. Страх перед военной мощью России – единственное объяснение этому?
– Грузия сильно зависит от России экономически. Туризм также играет важную роль. Однако военный фактор, конечно, стоит на первом месте. Ведь и Израиль не присоединился к санкциям против России не только из экономических соображений, но и потому, что опасается за судьбу Голанских высот. Когда войска стоят у границ твоей страны, ты начинаешь проводить другую политику.
Проблема в том, что Россия не говорит четко, чего она ожидает от Грузии. Сейчас это недопустимость ее вступления в НАТО. Но ведь первое правительство Грузии после обретения страной независимости стремилось к нейтральному статусу, и все же Москва не нашла с ним общий язык, а поддержала Шеварднадзе.
Я подозреваю, что Россия просто не имеет определенных целей и стратегии ни по Грузии, ни по Украине, а действует по обстоятельствам. Стоило бы исходить из того, что в интересах России не иметь конфликтов на периферии. Но я не вижу никаких активных дипломатических усилий в этом направлении. Многие говорят сейчас о путинизме и некой связанной с ним идеологии. Но у меня складывается впечатление, что это, скорее, какая-то бесцельная деятельность.
Политике Путина дают слишком много интерпретаций, а на самом деле большинство его решений – ситуативны. Конечно, есть эта цель-максимум: восстановить империю, но, по сути, это, скорее, просто мечтания. После прихода к власти Путин поставил себе целью модернизировать страну, но война в Украине ведет ее по прямо противоположному пути, из-за действий Путина Россия становится сырьевой базой Китая.
Автор: Александра Иванова
Источник: DW, Германия
