Война России против Украины имеет последствия для мировой политики. Россия, Китай и Запад борются за влияние на Глобальном Юге.
Вторжение России в Украину с 24 февраля 2022 года вызвало неоднозначные отзывы в Латинской Америке, Азии и на Ближнем Востоке. В целом в ряде правительств наблюдается антизападный рефлекс. Эта агрессия знаменует собой глобальный поворотный момент, который имеет целый ряд различных эффектов. Но как это важнейшее событие (веху) описать, понять и перевести в политическое действие?
Система, сложившаяся после окончания холодной войны, похоже, разваливается. Вторжение в Украину грубо нарушает основанные на правилах отношения, которые годами обеспечивали стабильность и порядок в международной системе. Это ослабляет общие решения в международных отношениях, особенно ООН как центральную глобальную платформу. Война в конечном итоге способствовала формированию нового лагерного мышления. Альянсы и партнерства кажутся более важными, чем когда-либо.
Эта веха еще больше показывает различные зависимости и формы сотрудничества, которые не только влияют на политику, но и на очень простую повседневную жизнь людей. Война ведет к огромным потерям глобального благосостояния, при этом во многих странах растут расходы на энергию и продукты питания, а экономический рост падает. Некоторым областям политики, таким как энергетическая безопасность, внезапно стало уделяться больше внимания, что иногда сочетается со значительным увеличением средств государственного бюджета. То же самое относится и к военным расходам.
Политическое внимание ускользает от других областей политики и проблем. Справедливо критикуют, что усилия по борьбе с изменением климата, в частности, игнорируются. В настоящее время проводится переоценка других областей, таких как противоречивые тенденции в разработке новых ископаемых видов топлива, с одной стороны, и некоторая благоприятная динамика в пользу возобновляемых источников энергии, с другой. Все эти события имеют большое значение для Глобального Юга и формируются его действующими лицами. Результат отражается в геостратегических расстановках или, например, в доступе к источникам энергии. Глобальный Юг быстро становится надежным стратегическим партнером в условиях изменчивой геополитики.
Глобальный Юг как категория предполагает однородность, которой в действительности не существует.
Глобальный Юг как категория предполагает однородность группы стран, которая, как известно, не существовала в реальности десятилетиями. Само количество стран, чьи очень разные условия — например, с точки зрения численности населения, правительственных систем и экономической мощи — показывает, насколько неточным или даже вводящим в заблуждение может быть упрощенная категоризация. Тем не менее, они обычно имеют общую историю и позицию по отношению к странам ОЭСР. Через такие коалиции, как Группа 77, крупнейшая группа, образованная развивающимися странами в рамках Организации Объединенных Наций, и так называемые неприсоединившиеся государства, имеющие политические сходства, которые видят себя независимыми политическими силами в мировой политике.
Идентичности как группы стран могла способствовать именно возрожденная идентичность «Запада». Это также не может быть определено на основе четких характеристик или даже формального членства. Скорее, его следует понимать как неорганизованную группу, страны которой имеют схожие ценностные ориентации в отношении открытых демократических систем правления и которые частично связаны через альянсы в области оборонной политики, такие как НАТО, или экономические и политические ассоциации, такие как Европейский Союз или G7.
Россия пытается негативно сформировать концепцию и восприятие «Запада» в глобальном масштабе.
Россия пытается сформировать концепцию и восприятие «Запада» в глобальном масштабе. Речь идет о явно негативной коннотации «Запада» как неформального союза государств, с которым нужно бороться. Его цель — обеспечить глобальное экономическое и политическое превосходство государства меньшинства. В этом отношении предполагаемое противопоставление российской агрессии между «Западом», с одной стороны, и «остальным миром», с другой стороны, создает риск того, что речь идет не столько о войне в самой Украине, сколько о геополитическом конфликте. который Глобальный Юг воспринимает как двойные стандарты и долговременные несправедливые политические и экономические структуры. Канцлер Олаф Шольц рекламировал специально и других представителей Запада, следовательно, выступая за многостороннее повествование о мировом порядке, отвечающее интересам глобального Юга.
Различные взгляды на африканский континент особенно ярко проявляются в связи с российским вторжением в Украину. Тщетно искать постоянно четкий панафриканский голос, который недвусмысленно высказывается против агрессии, оккупации и миграции. Это можно частично объяснить историческими отношениями, такими как поддержка бывшим Советским Союзом африканских освободительных движений, таких как АНК в Южной Африке или СВАПО в Намибии. К этому добавляется критика западных «двойных стандартов», таких как военные интервенции «Запада», в первую очередь США, имевшие место без мандата ООН — как, например, «Коалиция желающих», которая связывается с нападением в 2003 г США на Ирак.
Африканские государства обхаживают еще больше, как политических союзников, а в некоторых случаях и как партнеров, имеющих доступ к энергоресурсам.
Подчеркнуто дружественный характер визита председателей Африканского союза (АС), президента Сенегала Маки Салла, и комиссии АС Муссы Факи Махамата к президенту Владимиру Путину в России в июне 2022 года показал две вещи: во-первых, африканские государства становясь даже сильнее, чем политические союзники, некоторые из них также привлекались в качестве партнеров с доступом к энергоресурсам, что также стало очевидным во время визитов канцлера Шольца, а также в его роли председателя G7, в Сенегал, Нигер и Южную Африку в июне 2022 года. Во-вторых, влияние российской агрессии на продовольственную безопасность имеет огромное значение, особенно для африканских стран.
Многие восприятия после российской агрессии с февраля 2022 года были сосредоточены на том, как страны и группы стран вели себя в резолюциях ООН и дебатах, касающихся агрессивной войны. Одно только это внимание к поведению при голосовании показывает, что политическое позиционирование государств приобрело новую актуальность. В этом отношении большую роль играет усиление стратегического лагерного мышления в связи с войной в Украине. В то же время формирование новых страновых союзов, принципиально отличающихся от констелляций последних лет, пока не наблюдается. Это также означает, что многие развивающиеся страны используют приобретенную ими в последние десятилетия политическую эмансипацию для формулирования собственных позиций.
Китай все чаще ищет союзников для обеспечения соблюдения новых международных правил и перспектив.
Следует ожидать, что в международных и глобальных экономических отношениях, отношениях с Глобальным Югом и в политике развития будут доминировать геостратегические вопросы и проблемы. США прямо исходят из того, что соперничество во всех областях, в первую очередь в экономической, военной или зонах влияния, будет формироваться конкуренцией с Китаем. Это, вероятно, станет еще более доминирующим в будущем и в настоящее время частично затмевается агрессивной войной России.
Китай все чаще ищет союзников для обеспечения соблюдения новых международных правил и перспектив. Усиление сотрудничества между Китаем и Россией для проведения дебатов с их собственным дискурсом о «настоящей демократии» показывает, как Китай, в частности, пытается влиять на мировое мнение.
Соперничество между ключевыми игроками на Глобальном Юге, вероятно, станет более заметным в будущем: это не в последнюю очередь относится к отношениям между Индией и Китаем. На позицию Индии в отношении войны России в Украине также влияет вопрос о том, как война может повлиять на баланс сил между Китаем и Индией. При этом Китай заинтересован в расширении круга прежней группы БРИКС (Бразилия, Россия, Индия, Китай, ЮАР) за счет развивающихся стран, не входящих в G20; это, скорее всего, будет очередной попыткой расширить собственные зоны влияния.
В целом «неопределенность» будет все чаще представлять собой системную проблему . Кризисы последних лет, которые не были или недостаточно предвидены – от миграционного давления на Европу до отчетливо видимых климатических катастроф во всех регионах мира – оказывают давление на лиц, принимающих решения. Кризисы требуют немедленных действий; однако они оставляют меньше места для упреждающего и творческого подхода. Потребность в упреждающих стратегиях в условиях неопределенности резко возрастает. На этом фоне важную роль играют стратегическое предвидение и конкретные межполитические действия.
Автор: доктор Штефан Клингебиль – возглавляет исследовательскую программу «Международное и транснациональное сотрудничество» в Немецком институте развития и устойчивого развития (IDOS) — ранее Немецкий институт развития (DIE) — в Бонне. С 2019 г. по июнь 2021 г. возглавлял Центр глобальной политики ПРООН в Сеуле, Южная Корея.
Источник: IPG–Journal, ГерманияПеревод МК
