Центральноафриканская Республика — это больше, чем просто геополитическая интермедия. Европа должна представить себя серьезной альтернативой наемникам России.
Еще до начала войны в Украине шла острая дискуссия о том, как и почему Россия пыталась расширить сферы своего влияния по всему миру, особенно в Африке. Центральноафриканская Республика (ЦАР) должна была стать ареной геополитического соперничества между «новым» игроком Россией и старой колониальной державой Францией. Даже вялотекущий институт миротворческой миссии в этой стране приходится измерять динамичным вмешательством частных охранных компаний из России.
ЦАР, казалось, обеспечила план переориентации африканских государств на мировой арене, который сейчас воспроизводится в Мали. Однако Центральная Африка является не просто объектом международных испытаний на прочность, но имеет рационально действующее правительство и население. Каковы были мотивы правительства ЗАР на заключение пакта с пресловутой группой Вагнера? Почему население приветствовало русских наемников? Был ли здесь заложен фундамент для прочного партнерства?
Военное сотрудничество проистекает из недовольства правительства другими международными партнерами и было спровоцировано «умным» ходом России. После гражданской войны с 2012 по 2014 год миротворческой миссии ООН благодаря общенациональному присутствию удалось хотя бы ограничить войну и территориально сдержать вооруженные формирования. Однако они часто вяло реагировали на атаки повстанцев и не боролись с ними активно. Это создало и у населения, и у правительства впечатление, что только их собственные вооруженные силы могут победить повстанцев.
Военное сотрудничество проистекает из недовольства правительства другими международными партнерами и было спровоцировано «умным» ходом России.
Однако вооруженные силы Центральной Африки всегда находились в запустении и практически распались после гражданской войны. Его возрождению, согласно широко распространенному мнению, помешало эмбарго Организации Объединенных Наций на поставки оружия. Россия воспользовалась этим настроением, чтобы получить то, что казалось разовым исключением из эмбарго, и оснастила центральноафриканские вооруженные силы российским оружием. Это включало краткое обучение использованию этих систем вооружения, для которого было отправлено несколько сотен «военных инструкторов».
Это сотрудничество действительно набрало обороты только тогда, когда новый альянс повстанцев напал на столицу в конце 2020 года и пригрозил свергнуть правительство. Эта атака была отражена Центральноафриканской армией при поддержке российских наемников и руандийских военнослужащих. Однако то, о чем часто забывают: миротворческая миссия также внесла решающий вклад в то, что альянс повстанцев не смог расшириться более широко. Армия и русские вагнеровские наемников нанесли ответный удар, отвоевав практически все крупные города страны в течение года. Эти быстрые победы укрепили представление о том, что миротворческая миссия, которая провалилась в течение семи лет, не была надежным партнером в борьбе с повстанцами. Убеждение распространилось…
Но завоевывать территории легче, чем их контролировать. Абсурдно, что европейские и американские акторы считают партнерство с Россией незыблемым. Похоже, что всеобщее одобрение российских наемников, несмотря на обнаружение участившихся зверств против населения, по-прежнему широко распространено. Но видимость — сообщения СМИ, опросы, качественные исследования — обманчива. Во-первых, энтузиазм актера, изгнавшего мятежников после десяти лет гражданской войны, вряд ли удивителен. Во-вторых, многие сообщения в СМИ покупаются российскими актерами, а также организуются пророссийские или антиевропейские демонстрации. В-третьих, во все более репрессивной среде критики или даже жертвы действий России редко имеют возможность высказаться публично.
Похоже, что всеобщее одобрение российских наемников, несмотря на обнаружение участившихся зверств против населения, по-прежнему широко распространено. Но внешность обманчива.
В то же время в повседневном сотрудничестве были четко предопределенные переломные моменты. Например, некоторые центральноафриканские собеседники утверждают, что армия и российские наемники зверствуют, но меньше, чем вытесняемые ими повстанцы. Кроме того, это связано со сложностью боевых действий. Однако если зверства россиян продолжатся, воспоминания о днях правления наемников сотрутся.
Например, в городе, отвоеванном только в прошлом году, который многие годы был оплотом наемников, название которого я не могу назвать из соображений безопасности, публичные дебаты вообще больше не вращались вокруг «освобождения». С другой стороны, основное внимание было уделено обвинениям российских войск в краже. Подобные — часто необоснованные — обвинения также годами подрывали легитимность ударных сил Франции и Организации Объединенных Наций.
То, как сейчас Европа относится к российскому присутствию в Центральной Африке, неверно. Военная и бюджетная поддержка замораживается, как будто уже решено, что российское присутствие будет постоянным. После российского вторжения в Украину такой подход также говорит о том, что ЦАР наказывается за «сделку с дьяволом». Рациональная способность действовать центральноафриканских акторов и населения оценивается недостаточно. Россию впустили в страну намеренно — в качестве альтернативы западному вмешательству, которое Центральная Африка сочла провальным.
Вместо того, чтобы превращать Центральную Африку во второстепенное место в крупном геополитическом соперничестве, следует стремиться к серьезному партнерству на равноправной основе.
Вместо того, чтобы превращать Центральную Африку в второстепенное место в крупном геополитическом соперничестве, следует стремиться к серьезному партнерству на равноправной основе. День за днем раскрываются новые злодеяния, совершенные российскими наемников в Центральной Африке. Их расистские действия особенно неугодны центральноафриканским военным. Теперь Европа должна предложить себя в качестве альтернативы. Прежде всего, это означает серьезное отношение к вопросам безопасности: европейская учебная миссия должна быть преобразована в общенациональную миссию сопровождения. С практической точки зрения это означает замену примерно 2000 российских наемников, называющих себя «инструкторами», обширной сетью обучения и логистики ЕС-ООН. Это меньшее, что может предложить Центральная Африка.
Однако прежде всего это означает, наконец, отход от военного приоритета и акцент на широком гражданском партнерстве. Первым шагом могло бы стать открытие большего количества посольств в Европе. На данный момент на месте находится только бывшая колониальная держава Франция. Необходимо всемерно содействовать развитию институтов гражданского общества и инициировать диалог. Опыт показывает, что такой подход, по меньшей мере, столь же многообещающий в сдерживании насилия и обеспечении мирного сосуществования, как и военные подходы.
Автор: доктор Тим Главион — научный сотрудник Института африканских исследований GIGA.
Перевод МК
Источник: IPG-Journal, Германия
