Нападение России на Украину бросило вызов международному порядку, но то же самое можно сказать и об ответной реакции крупных промышленно-развитых стран. В примечательной речи, произнесенной в Атлантическом совете в начале апреля, министр финансов США Джанет Йеллен назвала неоднозначную реакцию Китая на российскую агрессию поводом для перевода большего числа производств в дружественные страны (так называемый «friend-shoring»). Идея в том, чтобы США, а также их партнеры и союзники увеличили контроль над критически важными производственными цепочками, сворачивая торговые отношения со стратегическими конкурентами.
Провозглашенный Йеллен принцип «френд-шоринга» резко контрастирует с давними ортодоксальными взглядами Запада, сформировавшимися во время Холодной войны. Десятилетиями американские и европейские лидеры занимались реализацией стратегии глобализации, а их торговые отношения определялись пониманием, что страны, которые ранее были маргинализированы или враждебны, можно привлечь к единому и стабильному международному порядку с помощью торговых и финансовых связей. Надежды на то, что экономический рост поможет смягчить острые конфликтные углы в сфере идеологии и безопасности, нигде не были так сильны, как в Германии.
Проводя политику «перемены с помощью торговли» («Wandel durch Handel»), Германия долгое время использовала подход «торговля прежде всего» в своих отношениях с Россией, а до этого — с СССР. Этот подход всегда был источником напряженности в рядах западных держав. Со времен президентства Рональда Рейгана 40 лет назад Америка регулярно выражала тревогу по поводу влияния российско-германских трубопроводных проектов на задачи трансатлантической безопасности. Впрочем, нельзя, конечно, исключать, что немецкая политика экономического и дипломатического взаимодействия смягчила позицию СССР к концу 1980-х годов, что помогло завершить Холодную войну.
В дальнейшем Британия стала подавать пример применения стратегии глобализации в отношении Китая. В 2015 году правительство премьер-министра Дэвида Кэмерона, расстелило красный ковер перед председателем КНР Си Цзиньпином, провозгласило новую «золотую эру», в которой Великобритания должна была стать для Китая «лучшим партнером на Западе». Однако уже через пару лет Британия начала процесс выхода из Евросоюза, а администрация президента США Дональда Трампа попыталась развалить международный порядок. В результате задача поддерживать тлеющий огонь глобализации в сотрудничестве с Си Цзиньпином пала на плечи канцлера Германии Ангелы Меркель.
Нельзя назвать совершенно нереальной или ошибочной идею, что торговля способна убеждать и умиротворять в ситуации, когда другие методы не работают. Эта стратегия была лучшего всего сформулирована в 1970-е годы, когда международная напряженность достигла точки кипения из-за войны Судного дня и выбранной ближневосточными экспортерами нефти стратегии экономического вымогательства и шантажа. Госсекретарь США Генри Киссинджер отстаивал идею позволить экспортерам нефти заработать, но одновременно стимулировать их к размещению возросших доходов в западной банковской системе. Эти страны могли и не стать друзьями Запада, но, по крайней мере, отношения стали бы более доверительными.
По очень специфическим причинам эта философия сегодня стала казаться безнадежно наивной. У всех внимание сейчас сосредоточено на уязвимостях, которые возникают из-за экономической взаимозависимости. Газопровод Северный поток-2 из России в Германию должен был, наконец-то, заработать ровно в тот момент, когда президент России Владимир Путин начал вторжение. Теперь он, наверное, запомнится как великий символ исторически ошибочных расчетов.
Легко осуждать немцев, которые проталкивали этот проект, несмотря на возражения со стороны США и других стран. Бывший канцлер Герхард Шредер демонстративно отказывается признавать, что зависимость Германии от российских энергоресурсов превратилась в проблему. Он по-прежнему с удовольствием выполняет хорошо оплачиваемую работу председателя совета директоров Роснефти (российской нефтяной компании, контролируемой государством) и изображает себя потенциальным посредником между Россией и Западом.
Однако главная ошибка Германии не в том, что она построила трубопровод, а в том, что она приняла серию политических решений, сделавших ее излишне зависимой от одного источника энергоресурсов. После катастрофы в японской Фукусиме в 2011 году Германия внезапно решила отказаться от атомной энергетики. Но ветер и солнце не могут обеспечить достаточное количество электроэнергии, необходимой для удовлетворения спроса (ведь Германия не является особенно солнечной или ветреной страной), поэтому эти возобновляемые источники энергии пришлось дополнить импортируемым газом. А в вопросах импорта газа Германия сделала более высоким приоритетом эффективность, а не устойчивость, решившись положиться на трубопроводы из России вместо того, чтобы строить новые терминалы сжиженного природного газа, позволяющие начать поставки газа из США или стран Ближнего Востока.
Если говорить шире, торговля способствует миру, когда система многосторонних отношений доминирует над двусторонними отношениями. В 1970-е годы стратегия Киссинджера опиралась на тот факт, что Европа собиралась разрабатывать собственные энергоресурсы в Северном море, а США расширяли добычу в Техасе и на Аляске и собирались активней торговать с Мексикой и Венесуэлой.
В 1848 году во время волны европейских революций британский государственный деятель и стратег лорд Пальмерстон заявлял: «У нас нет вечных союзников, и у нас нет постоянных врагов. Наши интересы являются вечными и постоянными, и наша обязанность следовать этим интересам». Это принцип вне времени. В XXI веке, как и в XIX-ом, невозможно спрогнозировать, как будет развиваться внутренняя или торговая политика любой страны.
Вспомните о двойном шоке 2016 года — Брексит и избрание Трампа. Кто может гарантировать, что в 2024 году в США не появится новая трампистская администрация? И кто может быть уверен, что в России не случится глубокой политической переориентации — даже демократизации — после катастрофически плохо организованной войны?
Составление списка международных друзей всегда будет проблематичным занятием. Американских и европейских лидеров расстроил длинный список стран, которые не поддержали резолюцию с осуждением России на заседании Генеральной Ассамблеи ООН. Но было бы не мудро — и дорого — позволить повлиять этому голосованию на будущие направления торговых потоков.
Запрет на торговлю с врагом имеет смысл в условиях полномасштабного конфликта. В случае же решения общих проблем, таких как болезни или выбросы парниковых газов, которые легко перемещаются через границы и между континентами, никаких врагов нет, есть только потенциальные (и необходимые) партнеры. Это касается и угрозы голода, одного из многочисленных ужасных последствий войны, развязанной Россией. В конечном итоге политика «френд-шоринга» не накормит людей; максимум, что она способна сделать — увеличить число врагов.
Гарольд Джеймс
