ойна российского президента Владимира Путина против Украины – это колоссальная трагедия, прежде всего, для украинцев, но также и для народов Европы и всего мира. Впрочем, судя по опросам общественного мнения накануне второго тура президентских выборов во Франции (он состоится 24 апреля), если в российском варварстве против Украины и можно найти какой-то просвет, то он заключается в том, что неспровоцированное вторжение Путина явно дискредитировало его сторонников и союзников на Западе, и оно вполне может стать новым стимулом для европейской интеграции.
Да, конечно, популисты ещё могут воспользоваться этим кризисом, чтобы завоевать поддержку переживающих экономические трудности европейцев. Именно в этом, похоже, и заключается план игры ультраправой Марин Ле Пен, ведущей предвыборную кампанию в борьбе за пост президента Франции. Поскольку цены на энергоносители, сырьё и основные продовольственные товары резко возросли, инфляция в Европе может достичь двузначных цифр – впервые с 1970-х годов. В результате уровень жизни в Евросоюзе может пострадать сильнее, чем после мирового финансового кризиса 2008 года, когда полная глубоких изъянов реакция европейских властей привела к отчуждению многих избирателей.
Эти проблемы уже укрепили позиции Виктора Орбана, авторитарного премьер-министра Венгрии. Орбан, давний союзник Путина, систематически перекраивал избирательную систему в Венгрии в свою пользу, а теперь старается уберечь венгров от роста цен на продовольствие и топливо. В начале апреле его партия «Фидес» одержала убедительную победу на всеобщих выборах, что гарантировало Орбану четвёртый срок подряд на посту премьера.
Стараясь не допустить, чтобы этот результат возвестил начало более широкой тенденции, правительства стран ЕС обязаны оказывать поддержку уязвимым группам населения, избегать преждевременного перехода к политике бюджетной экономии, диверсифицировать поставщиков энергоносителей, увеличивать инвестиции в недорогие чистые технологии. Хорошая новость в том, что пока что власти в целом так и собираются поступать. Их успехи могли бы значительно помочь восстановлению доверия к политическим и технократическим элитам Европы.
Им помогает тот факт, что украинская война ослабляет политический авторитет популистов, долгое время ассоциировавших себя с Россией и хваливших Путина. После вторжения такие популисты, как Маттео Сальвини в Италии и Найджел Фарадж в Великобритании, изо всех сил пытаются дистанцироваться от России. Даже Орбан после своей победы на выборах заявил, что занялся «переоценкой» своих тесных связей с этой страной, которую теперь считает «противником».
Накануне первого тура президентских выборов во Франции два главных кандидата от крайне правых сил пытались сделать то же самое. Кандидат от партии «Национальное собрание» Ле Пен, которая много лет поддерживала тесные связи с Путиным и получала из России значительное финансирование, назвала нападение на Украину неоправданным. Эрику Земмуру из партии «Реконкиста», который однажды заявил, что мечтает о французском аналоге Путина, тоже пришлось осудить эту войну.
Впрочем, их заявлений оказалось явно недостаточно. В первом туре оба кандидата проиграли президенту-центристу Эммануэлю Макрону. Он получил почти 27,6% голосов, и, скорее всего, он переизберётся, выиграв во втором туре у Ле Пен. Хотя в первом туре Ле Пен сумела получить 23% голосов, сегодня её рейтинг в опросах снижается, поскольку её предложения дистанцировать Францию от НАТО и ЕС и стремиться к более тесным связям с Россией подверглись более критическому вниманию. Земмур, со своей стороны, получил лишь 7% голосов – и ключевой причиной такого результата, возможно, стала его позиция в вопросе иммиграции.
Да, многие европейцы по-прежнему недовольны потерей (или предполагаемой потерей) доходов и статуса или боятся пострадать от такой потери (а это главный фактор, способствующей росту поддержки популистов), но сейчас они вдруг почувствовали сострадание к беженцам, которые для популистов являются главными козлами отпущения. Поддержка Земмура, который до российского вторжения приближался в опросах к Ле Пен, резко снизилась, когда он публично выступил против принятия украинских беженцев.
Да, европейские симпатии не распространяются на всех, кто бежит от насилия. Кроме того, готовность принимать украинских беженцев может оказаться ограниченной, особенно если начнут расти издержки интеграции приехавших.
Однако даже если это вновь обретённое Европой чувство сострадания к беженцам окажется недолгим, угроза со стороны путинской России сохранится. Тем самым дискредитируется ещё одна идея, которая долгое время усиливала позиции популистов – это представления о том, что хуже ситуация быть уже не может.
Избирателям в Западной Европе украинская война показала, насколько же им повезло жить в мирных, безопасных и свободных странах. Хотя европейские либеральные демократии и капитализм далеки от идеала, им требуются реформы, а не демонтаж. Даже полная глубоких изъянов европейская демократия намного предпочтительней авторитарной власти.
В Центральной и Восточной Европе в таком напоминании нуждались правительства. В частности, проблемные популистские власти Польши, похоже, вновь начали ценить ту безопасность, которую обеспечивает стране членство в ЕС. Неформальный альянс Польши и Венгрии, направленный против Брюсселя, сейчас, похоже, разорван.
После долгих лет внутренних расколов европейцы сегодня вынуждены объединиться против опасного внешнего врага – как во время Холодной войны. ЕС сейчас выпал золотой шанс доказать свою ценность, организовав коллективные усилия для укрепления безопасности в сфере обороны, энергетики и экономики.
Хотя Америка будет оставаться абсолютно необходимой для европейской обороны, ЕС придется взять на себя больше ответственности за собственную безопасность, в том числе и потому, что нет никаких гарантий, что будущие лидеры США сохранят приверженность НАТО. Прогресс в сфере энергетической безопасности потребует масштабных коллективных усилий для поиска альтернативы российским поставкам, увеличения мощности газовых хранилищ, строительства общеевропейских сетей газопроводов, ускорения работы по декарбонизации под руководством ЕС. И правительствам стран ЕС надо будет реализовать единую инициативу повышения экономической безопасности, опираясь на пример фонда восстановления экономики после пандемии «Следующее поколение ЕС».
Жозеп Боррель, верховный представитель ЕС по иностранным делам и политике безопасности, недавно заявил, что путинская война дала рождение геополитической Европе. Он прав. Это давняя французская амбициозная идея неоднократно отвергалась Британией, с её евроскептическим атлантизмом, и Германией, с её меркантилистским пацифизмом. Однако Британия больше не является членом ЕС, а Германия переходит к более жёстким стратегическим подходам. Если же говорить шире, европейцы с пугающей ясностью увидели, в чем главный смысл Евросоюза: защищать их от таких угроз, как путинская Россия.
Philippe Legrain
