Когда то эта война закончится и все причастные к ее развязыванию и те, кто совершил военные преступления на нашей земле, будут наказаны. Они не будут ни первыми, ни вторыми.
Мир говорит: “Никогда снова”, но это повторяется и повторяется. Кровопролитные войны, развязанные политиками, избалованными абсолютной властью. Именно по мановению их руки – приказу – движутся орды послушных рядовых исполнителей; тех, кто убивает, разрушает, истязает, насилует и занимается мародерством. Но зло – это не какая-то аморфная инфернальная субстанция. За ним всегда стоит конкретный исполнитель, у которого есть имя, и он, равно как и его командиры, должен быть привлечен к ответственности и наказан в соответствии с нормами международного права.
Однако путь человечества к Международному трибуналу – Нюрнбергу, а затем и дальше, в Гаагу, был непрост. Мировое сообщество двигалось к нему долгие годы, а за ошибки приходилось расплачиваться жизнями невинных людей.
Средневековый судебный процесс, легший в основу современного международного уголовного права
Эту историю, случившуюся в ХV веке – эпоху Позднего Средневековья, раскопали юристы-международники в середине 40-х годов прошлого века, когда готовили судебный процесс над нацистскими преступниками в Нюрнберге. Именно судебный процесс над бургундским рыцарем Питером фон Хагенбахом рассматривается в международной юридической литературе как предшественник Нюрнбергского процесса и Римского устава.
Рыцарь Питер фон Хагенбах состоял на службе у Карла Смелого, герцога Бургундского. Он был военным губернатором нескольких городов Верхнего Рейна, в частности, Брайзаха (ныне город в Германии).
Для Карла Смелого он был верным слугой, но для местного населения – самым настоящим дьяволом. От его «железной руки» изнемогали администрации городов и профессиональные гильдии. Например, купцам запретили посещать цурцахскую ярмарку; были открыты новые таможни на границах Базеля и Цюриха; летом 1472 года были запрещены перевозки зерна в Базель. Хагенбах даже пытался отменить самоуправление в некоторых городах – вещь неслыханная и возмутительная для Европы эпохи Возрождения. Помимо огромных налогов повсюду царили террор и насилие. Солдаты Хагенбаха занимались мародерством, убивали и насиловали.
«Попрание законов Бога и человека» или за что судили Хагенбаха
Местный народ, не выдержав тирании, восстал. Хагенбаха хотели забить до смерти, но после допросов судили специальным уголовным судом Священной Римской империи. Случилось это 9 мая 1474 года. Суд состоял из 28 судей союзных государств. Был прокурор, выдвигавший обвинения, были свидетели и был адвокат, защищавший рыцаря. Суд признал Хагенбаха виновным в убийствах, изнасилованиях, лжесвидетельстве и вообще «попрании законов Божиих и человеческих». Его лишили рыцарского звания и приговорили к смертной казни (отрубили голову).
Этот процесс стал первым «международным трибуналом» даже несмотря на то, что судьи были набраны из союзных государств одной империи (правда, в то время империя выродилась настолько, что отношения между ее членами носили фактически международный характер). На нем впервые был привлечен к ответственности военный командир – ему указали, что он действовал незаконно и несет прямую ответственность за преступления подчиненных ему солдат. Питер фон Хагенбах защищался, утверждая, что он выполнял приказы своего хозяина, герцога Бургундского: «Разве не должен солдат выполнять приказ командира?», – спрашивал он у судей. «Бывают приказы, исполнение которых является преступлением», – ответили ему. В 1946 году, во время Нюрнбергского судебного процесса, то же самое будут говорить некоторые нацистские преступники: «Мы только выполняли приказ…»
Кроме того, на этом суде впервые в истории осуждалось насилие по гендерному признаку – изнасилование.
Что произошло после этого? С появлением национального государства возможности создания международного уголовного трибунала фактически исчезли. Международные преступления (например, пиратство), рассматривались на национальном уровне, а не международными судами. Потребовалось несколько веков, а затем опустошительная Первая мировая война, чтобы придать идее международного уголовного трибунала действительно важный импульс.
Найти и наказать виновных, или «Повесим кайзера!»
После Первой мировой войны общественность не удовлетворилась одной только победой и потребовала наказания немецких военных преступников.
«На протяжении войны, а также до ее начала немецкий народ и его представители поддерживали войну, одобряли кредиты, подписывались на военные ссуды, выполняли все приказы своего правительства, даже самые жестокие. Они разделяют ответственность за политику правительства, поскольку могли бы изменить его в любой момент, если бы захотели… Теперь они не имеют права делать вид, что, сменив правителей после поражения в войне, они смогут избежать последствий своих действий». Это цитата из ответа Союзников на меморандум с протестом германской стороны на предложенные условия Версальского договора.
Инициатором международного суда была Великобритания. В преддверии выборов в этой стране премьер-министр Ллойд Джордж даже инициировал кампанию с красноречивым лозунгом: «Повесим кайзера!». Антигерманские настроения в Британии были очень сильными. Там еще в 1915 году был создан комитет Брайса, занимавшийся сбором и анализом преступлений Германии в Бельгии и Франции. По окончании войны была создана специальная Межсоюзническая военная контрольная комиссия в Берлине, действовавшая с 1919 по 1923 год. Целью этих организаций было определение «преступности» верховного командования Германии и причастности ее общественных деятелей к преступлениям войны.
Только один эпизод войны. Трагедия нейтральной Бельгии
Что касается немецкой армии, то обвинения были привычные: издевательства и расстрел пленных, изнасилования, мародерства, использование мирного населения в качестве «живого щита» и т.д. Особенно шокировали мир преступления, совершенные германцами в Бельгии в первые месяцы войны в 1914 году. То, как вела себя немецкая армия на территории этой нейтральной страны, получило красноречивое определение «Осквернение Бельгии». 20 % населения Бельгии стали беженцами, многие города и деревни были фактически стерты с лица земли. В частности, во время резни в бельгийском городке Динани погибли 674 мирных жителя, а город Левен был полностью разрушен немецкой артиллерией. Монахиням из Брабанта приходилось раздеваться, их обыскивали, подозревая в шпионаже. Едва ли не в каждом городке Бельгии немцы устраивали массовые расстрелы. Среди жертв были женщины и дети.
Обвинения мировой общественности германское руководство назвало «ложью», которой «враги Германии хотят запятнать правое дело Германии». Утверждали также, что Германия не нарушала нейтралитет Бельгии, а вынуждена была действовать на опережение, ведь Британия и Франция первыми намеревались напасть на немцев. Нейтралитет Бельгии, который та получила согласно Лондонскому договору 1839 года (который подписывала и Пруссия), немцы назвали ничего не стоящим «куском бумаги». Убитых и замученных горожан немецкие интеллектуалы называли «бешеными обывателями», нападавшими на солдат в квартирах, поэтому те, «с тяжелым сердцем» вынуждены были осуществить обстрел города. Впоследствии Гитлер восхвалял расстрелы и депортации в оккупированной Бельгии во время Первой мировой войны как образец мести «за саботаж».
Ни один немец не был наказан за преступления против человечности. Лишь в 2001 году ФРГ официально извинилась перед погибшими в бельгийском Динане. Раны войны заживают очень долго…
Версальский договор: первый намек на международное уголовное право
Положение о наказании содержалось в тексте 200-страничного Версальского договора, который Германия до последнего не хотела подписывать. В частности, в статье 227 говорилось, что союзные государства «публично обвиняют Вильгельма II Гогенцоллерна, бывшего немецкого императора, в серьезном преступлении против международной морали и неприкосновенности договоров». Тогда же должен был состояться специальный международный суд, в состав которого входили бы пять судей, по одному от Соединенных Штатов Америки, Великобритании, Франции, Италии и Японии. Союзные и Объединенные государства обратились в правительство нейтральных Нидерландов с просьбой о выдаче экс-императора, но страна отказалась его экстрадировать. Вильгельм II категорически отрицал причастность к преступлениям и оставался в Нидерландах до своей смерти в июне 1941 года.
Стоит обратить внимание на такой нюанс: в положении 227 статьи речь шла о «нарушении международной морали», но не о совершении настоящего уголовного правонарушения. Таким образом, уголовное право еще оставалось недостаточно развитым аспектом международного права.
Однако в Версальском договоре были статьи 228-229, предусматривавшие право создавать «военные трибуналы». В частности, в них говорилось, что «Германское правительство признает право Союзных и Объединенных государств, привлекать к военным трибуналам лиц, обвиняемых в совершении действий, нарушающих законы и обычаи войны. Такие лица, в случае признания их виновными, подлежат наказанию, установленному законом…» Там было много интересных положений, но Германия их отвергла. Страна не была готова платить за собственные “деяния”.
Лейпцигские судебные процессы 20-х годов похожие на фарс, или ненаказанное зло
Попытки союзников создать международный трибунал так ни к чему и не привели. Был составлен список из почти 3000 обвиняемых, в котором помимо военных (фельдмаршал Пауль фон Гинденбург, адмирал Альфред фон Тирпиц, генерал Эрих Людендорф) были и общественные лидеры и даже принц-наследник, но руководство Германии отказалось выдать их международному суду.
И тогда было найдено компромиссное решение: пусть немецких военных преступников судят в самой Германии. Правда, при участии международных наблюдателей, по большому счету, ни на что не влиявших. Процессы начались летом 1921 года в здании Имперского суда в Лейпциге. Список обвиняемых был сокращен до 45 подозреваемых. Но и он показался слишком длинным, поэтому остановились на 12 уголовных делах.
Почти никто из обвиняемых на суд не явился. Предстать военному перед гражданским трибуналом считалось невероятным унижением воинской чести. Свидетели и жертвы тоже не явились – панически боялись мести. Те «козлы отпущения», которых все же привлекли к ответственности, получили мизерные тюремные сроки – наибольший составлял 4 года, а наименьший – два месяца. Например, четыре года получили два немецких лейтенанта. За то, что после того, как их подлодка взорвала и потопила канадский корабль-госпиталь, они расстреливали людей в спасательных шлюпках. Вскоре их оправдали на том основании, что они только выполняли приказ, а командовал ими командир подлодки. Командир тем временем сбежал от правосудия, скрывался в свободном городе Данциг, и избежал наказания.
Немцы ликовали. Газеты захлебывались от ура-патриотизма. Каждый оправдательный приговор собравшиеся в зале встречали бурными аплодисментами и националистическими возгласами. Это была самая настоящая пародия на правосудие.
Пока одни оплакивали смерть родных и близких, ненаказанные немецкие генералы писали в уютных кабинетах мемуары. Гинденбург размышлял об «ударе в спину», а Людендорф посвятил воспоминания «погибшим героям, веря в величие Германии».
***
Лейпцигский процесс был крайне неудачным, но тем не менее он стал первой попыткой разработать общую систему судебного преследования за нарушения международного права. Эта тенденция была восстановлена во время Второй мировой войны, когда правительства стран союзников решили привлечь к ответственности лидеров государств Оси за военные преступления, совершенные во время войны, особенно во время Нюрнбергского процесса и Международного военного трибунала для Дальнего Востока. После окончания Холодной войны та же тенденция привела к созданию в 2002 году Международного уголовного суда. Таким образом, идея создания функционирующего международного криминального трибунала, намеки на который появились в далеком ХV веке, была реализована.
Так что, виновные должны быть наказаны, а зло обуздано. Иначе оно становится еще более изощренным и циничным. А у того, кто развязывает кровопролитные войны – всего два выхода: либо самоубийство в бункере, либо скамья подсудимых в Гааге.
Марко Назаренко, Киев
