Перелом в результате украинской войны изменил не только Германию. Но новый мировой порядок также нуждается в сотрудничестве и миротворчестве.
2022 год войдет в европейскую историю как важный поворотный момент, возможно, даже как перелом во времени. Агрессивная война России против Украины 24 февраля знаменует собой начало фундаментального изменения парадигмы в европейской безопасности и мирном порядке — предположительно, даже в глобальном и экономическом порядке. Всего через тридцать лет после падения «железного занавеса» и подписания Парижской хартии Европа стоит перед руинами «общего дома» Михаила Горбачева и связанной с ним идеи кооперативной и коллективной безопасности в Европе. Путинское вторжение бросает вызов многим прежним убеждениям и предположениям.
Война коренным образом изменила роль и ожидания Германии в Европе и мире. «Поворотный момент», на который ссылается федеральный канцлер Олаф Шольц в своем правительственном заявлении от 27 февраля, является свидетельством этой изменившейся реальности. Соответственно, в будущем ФРГ будет инвестировать два процента валового внутреннего продукта в оборону. Кроме того, предусматривается создание «Специального фонда для Федеральных вооруженных сил», закрепленного в Основном законе, в размере 100 млрд евро. Кроме того, федеральное правительство поставляет Украине оружие для самообороны и объявило о дальнейшем развитии совместных европейских проектов вооружений. Масштабы этих мер ясно показывают, что в настоящее время мы переживаем фундаментальный сдвиг парадигмы во внешней политике Германии и политике безопасности.
Однако помимо этих исторических решений существует острая необходимость в проведении стратегических дебатов о конкретном осуществлении и влиянии «поворотного момента» на внешнюю политику Германии и политику безопасности.
Однако помимо этих исторических решений существует острая необходимость в проведении стратегических дебатов о конкретном осуществлении и влиянии «поворотного момента» на внешнюю политику Германии и политику безопасности. В связи с этим возникает вопрос, что бундесвер может и должен делать в рамках военного союза ЕС и НАТО. Одни только более высокие расходы на оборону не приводят автоматически к большей безопасности. Страны-члены ЕС уже тратят на вооружения в общей сложности более 200 миллиардов евро — в четыре раза больше, чем Россия. Несмотря на это, европейские оборонные возможности значительно отстают от других стран из-за отсутствия оперативной совместимости и дублирования европейских вооруженных сил, а также неэффективного использования имеющихся ресурсов.
С началом российского вторжения ЕС обрел новое единство и принял самый всеобъемлющий пакет санкций в своей истории. Кроме того, ЕС впервые доставляет оборонительное оружие в зону кризиса. Шокирующие моменты, такие как война в Украине, в прошлом часто служили катализатором для большей интеграции ЕС. Например, после аннексии Крыма в 2014 году были запущены Постоянное структурированное сотрудничество (PESCO), Скоординированный ежегодный оборонный обзор (CARD) и Европейский оборонный фонд (EDF). Только в марте этого года ЕС сделал еще один важный шаг на пути к лучшему сотрудничеству в области безопасности и обороны, приняв Стратегический компас в качестве нового базового документа политики безопасности Союза. Стратегический компас предусматривает, среди прочего, создание сил вмешательства ЕС, которые должны начать функционировать к 2025 году. Министр обороны Ламбрехт уже предложил Бундесверу обеспечить ядро сил быстрого реагирования в первый год операции. Это был важный сигнал нашим европейским партнерам о том, что Германия готова взять на себя больше ответственности в рамках общей политики безопасности и обороны ЕС, который должен заработать к 2025 году. Министр обороны Ламбрехт уже предложил Бундесверу обеспечить ядро сил быстрого реагирования в первый год операции. Это был важный сигнал нашим европейским партнерам о том, что Германия готова взять на себя больше ответственности в рамках общей политики безопасности и обороны ЕС, который должен заработать к 2025 году. Министр обороны Ламбрехт уже предложил Бундесверу обеспечить ядро сил быстрого реагирования в первый год операции. Это был важный сигнал нашим европейским партнерам о том, что Германия готова взять на себя больше ответственности в рамках общей политики безопасности и обороны ЕС.
Европе не следует забывать горькие уроки времен Трампа и стремиться к большей степени стратегической автономии.
В то же время безопасность в Европе по-прежнему в значительной степени зависит от способности НАТО формировать альянсы. После аннексии Крыма в 2014 году оборона альянса постепенно стала центром нашей политики безопасности. Своими действиями в Украине президент России Путин из всех людей положил конец давнему кризису смысла и существования НАТО и внес значительный вклад в возрождение альянса. Не так давно президент США назвал НАТО «устаревшим», а президент Франции Эммануэль Макрон объявил его «мертвым». С другой стороны, сегодня Запад более сплочен, чем после окончания холодной войны. Даже ранее нейтральные государства в настоящее время рассматривают возможность вступления в Североатлантический альянс.
Конечно: это удача в истории, что вместе с Джо Байденом в настоящее время у власти находится президент США, который олицетворяет сотрудничество с Европой, как никто другой. Эту историческую возможность следует использовать для того, чтобы поставить трансатлантическое партнерство на более надежную и прочную основу. Тем не менее, европейцам не стоит питать иллюзий: новая угроза со стороны России лишний раз наглядно демонстрирует зависимость Европы от гарантий безопасности США. Сокращение этой зависимости остается серьезной задачей для Европы в ближайшие годы. Потому что, даже если США теперь снова прочно закрепились в западном альянсе, Европе не следует забывать горькие уроки лет Трампа и стремиться к более высокой степени стратегической автономии.
В целом те государства, которые не осудили однозначно российскую агрессию, составляют половину населения земного шара.
Война в Восточной Европе не может скрыть тот факт, что гегемонистский конфликт между США и Китаем по поводу будущего мирового порядка будет по-прежнему находиться в центре внимания внешней политики США. Уже некоторое время мы наблюдаем эрозию правил и норм международной политики и возврат к классической великой державе и геополитике – будь то в Индо-Тихоокеанском регионе, на Ближнем Востоке, на Африканском континенте или в Восточной Европе. Война Путина против Украины, вероятно, является самой серьезной атакой на либеральный и основанный на правилах мировой порядок на сегодняшний день. Очевидно, что в настоящее время мы находимся в переходной фазе к новой глобальной структуре власти. До сих пор неясно, как будет выглядеть будущий мировой порядок, но более пристальный взгляд на два голосования по вопросу о вторжении России в Украину в Генеральной Ассамблее ООН 2 и 24 марта уже может дать ключ к разгадке. В обеих резолюциях подавляющее большинство государств-членов ООН проголосовало за осуждение России (141 и 140). Против каждой проголосовало всего пять стран: Беларусь, Эритрея, Северная Корея, Россия и Сирия. 35 или 38 стран воздержались, в том числе многие авторитарные государства, такие как Китай, а также Индия как крупнейшая демократия в мире. Россия и Сирия. 35 или 38 стран воздержались, в том числе многие авторитарные государства, такие как Китай, а также Индия как крупнейшая демократия в мире. Россия и Сирия. 35 или 38 стран воздержались, в том числе многие авторитарные государства, такие как Китай, а также Индия как крупнейшая демократия в мире.
В целом те государства, которые не осудили однозначно российскую агрессию, составляют половину населения земного шара. Если добавить те государства, которые осудили Россию, но не поддержали западные санкции, то получится даже две трети населения мира. Стоит отметить, что подавляющее большинство этих стран географически расположены на евразийском континенте и в Африке вдоль китайского «Нового Шелкового пути». Несмотря на международную критику, китайское правительство еще не осудило российское вторжение. Наоборот: только в феврале Москва и Пекин подтвердили свою «безграничную дружбу» и подписали всеобъемлющее соглашение о партнерстве между двумя странами.
Война теперь, по-видимому, еще больше загоняет Россию в одностороннюю зависимость от Китая, как в политическом, так и в экономическом плане. Пекин, в свою очередь, мог бы использовать зависимость от России для расширения сферы своего влияния на бывшие советские республики Средней Азии. Но война также таит в себе огромные риски для Китая: вопреки своим собственным принципам внешней политики Китай уже потерял огромное количество доверия из-за своего прежнего расплывчатого отношения к агрессивной войне России как к будущей силе, определяющей дальнейшее развитие мирового порядка. Помимо влияния Китая, причины и мотивы у государств, которые поддерживают Россию или, по крайней мере, не осуждают ее, весьма разнообразны: они варьируются от стратегических и экономических интересов и зависимостей, исторические отношения к антизападным рефлексам. А пока приходится констатировать, что формирующийся миропорядок нельзя просто разбить на противостояние либеральных демократий и автократий. Силово-политические линии конфликта и расхождение интересов отдельных государств представляются гораздо более сложными и указывают на неспокойные времена в международных отношениях.
Формирующийся миропорядок нельзя просто разбить на противостояние либеральных демократий и автократий.
Взгляд на историю показывает, что фазы властно-политических потрясений часто оказываются особенно нестабильными и склонными к кризисам. Одним из немногих исключений остается мирное завершение конфликта между Востоком и Западом в 1989/1990 гг., что не в последнюю очередь было обусловлено политикой мира и разрядки Вилли Брандта, а также многолетним переговорным процессом в рамках Совещания по безопасности и Сотрудничество в Европе (СБСЕ) – именно те соглашения и институты, которым Москва в настоящее время наносит массовый ущерб. Удастся ли когда-нибудь восстановить стабильные отношения с Россией при Путине, остается весьма сомнительным. Европейский порядок, вероятно, в ближайшие несколько лет, если не десятилетий, будет определяться фазой конфронтации или, в лучшем случае, сосуществования.
При этом «поворотный момент» не должен ограничиваться военными. Война в Украине не отменяет необходимости всеобъемлющей концепции безопасности, объединяющей не только военные, но и политические, экономические, экологические и гуманитарные аспекты. Как и предшествовавший коронакризис, война в Украине еще раз подчеркивает риски, возникающие из-за большей зависимости от определенных цепочек поставок — будь то в области поставок энергоносителей из России или технологической инфраструктуры Китая. Вкратце: ЕС должен укреплять свой общий суверенитет и устойчивость в стратегически важных политических, экономических и технологических вопросах.
В обозримом будущем безопасность может существовать только против России, а не вместе с ней. Однако это не обязательно означает, что уроки политики разрядки не могут оставаться актуальными в других регионах мира.
В то же время необходимо уже сегодня начать думать о том, как в будущем можно восстановить европейский порядок безопасности. Очевидно, что возврат к прежнему статус-кво при Путине уже невозможен. Но рано или поздно вам придется снова договариваться с Кремлем о европейской безопасности. Однако в обозримом будущем безопасность может существовать только против России, а не вместе с ней. Однако это не обязательно означает, что уроки политики разрядки не могут оставаться актуальными в других регионах мира. Наоборот: ввиду огромных задач, стоящих перед человечеством, таких как изменение климата, борьба с нищетой и пандемиями или миграция, международное сотрудничество и поддержание мира остаются важными даже в меняющихся условиях.
Автор: доктор Рольф Мютцених, является председателем парламентской группы СДПГ с 2019 года. Депутат Бундестага с 2002 года.
Перевод МК
Источник: IPG–Journal, Германия
