На предстоящих в апреле 2022 года президентских выборах во Франции действующий глава государства – центрист Эммануэль Макрон – будет соперничать с несколькими правыми и ультраправыми кандидатами.

Социалисты, которые десятилетиями занимали центральное место во французской политике и задавали моду на левые идеи по всему миру, находятся в глубоком кризисе. Согласно соцопросам, ни один из левых кандидатов не имеет шансов пройти во второй тур выборов.

Как контролировать миграцию и ассимилировать мусульманское население, что такое республиканские ценности и в чем опасность движения Black Lives Matter и “культуры отмены” – вот вопросы, которые одинаково занимают избирателей и политические элиты.

Би-би-си рассказывает, как правые и ультраправые кандидаты и идеи определяют избирательную кампанию во Франции.

Старые и новые лица французских правых

Французский президент Эммануэль Макрон еще официально не объявлял о своем выдвижении, однако мало кто сомневается, что он пойдет на второй срок.

Разные соцопросы за последние месяцы показывают, что за него готовы проголосовать около 24-25% французов. Это больше, чем у других претендентов, но недостаточно, чтобы победить в первом туре.

Главные соперники Макрона на предстоящих выборах определились к концу прошлой недели, когда консервативная партия “Республиканцы” – к которой относились бывшие президенты Жак Ширак и Николя Саркози – выбрала своего претендента. Им стала Валери Пекресс, глава региона Иль-де-Франс, в который входит и Париж.

Пекресс называет себя на две трети Ангелой Меркель и на треть Маргарет Тэтчер. Правда, не до конца понятно, что ее объединяет с бывшим немецким канцлером – кроме владения русским языком (Пекресс также говорит на японском и английском).

Пекресс – крайне консервативный политик; в бытность депутатом она выступала против однополых браков (правда, позже изменила свою позицию). В ее президентской программе основной упор сделан на ограничение миграции и усиление правопорядка.

“Остановить текущую иммиграцию и защитить ценности нашей республики” и “Навести порядок на улице” – так так озаглавлены два первых раздела ее предвыборного манифеста.

Пекресс, в том числе, предлагает держать джихадистов в заключении даже после того, как они отсидели свой срок и вышли из тюрьмы. Она считает, что этого требует общественная безопасность.

Ее основным соперником на выдвижение от “Республиканцев” был Эрик Сьотти, ультраправый депутат с юга страны. Он занимает крайне жесткую позицию в отношении миграции и даже предлагает создать во Франции собственный аналог “Гуантанамо”, американской тюрьмы, где держат подозреваемых в терроризме – и, как утверждают правозащитники и журналисты, заключенных систематически пытали.

Пекресс нужна поддержка Сьотти, чтобы сплотить консервативный электорат, и она говорит, что хотела бы сотрудничать с ним в рамках своей кампании.

При этом Сьотти фактически совпадает в своих взглядах на миграцию с Эриком Земмуром, чье выдвижение в президенты стало главной политической сенсацией.

“Французский Трамп”, как называют Земмура и противники, и сторонники, не имеет опыта в политике – он знаменит как публицист и провокатор.

Земмур борется с феминистками, мигрантами и мусульманами, требует запретить иностранные имена и даже оправдывает сотрудничавший с нацистами режим Виши. О радикальности его взглядов говорит тот факт, что он уже дважды был осужден за провокационные высказывания в адрес мусульман, арабов и чернокожих французов.

К удивлению экспертов и журналистов, его готовы поддержать немало французов – от 13 до 17%, по разным опросам. Это больше, чем у любого из левых кандидатов.

О своем выдвижении в президенты Земмур заявил в видео, которое украшают кадры из черно-белой кинохроники и фильмов с Бриджит Бардо и Жан-Полем Бельмондо, а также отрывок из Седьмой симфонии Бетховена.

К удивлению экспертов и журналистов, его готовы поддержать немало французов – от 13 до 17%, по разным опросам. Это больше, чем у любого из левых кандидатов.

О своем выдвижении в президенты Земмур заявил в видео, которое украшают кадры из черно-белой кинохроники и фильмов с Бриджит Бардо и Жан-Полем Бельмондо, а также отрывок из Седьмой симфонии Бетховена.

На фоне ностальгических видео голос Земмура обещает вернуть французам “страну Жанны Д’Арк и Людовика XIV, страну Бонапарта и генерала де Голля, страну рыцарей и прекрасных дам”.

Главный конкурент Земмура – Марин Ле Пен, долго бывшая лидером французских ультраправых. Она уступила Макрону во втором туре выборов 2017 года.

Согласно опросам, общее число сторонников Земмура и Марин Ле может быть больше 30% избирателей.

Такой популярности ультраправые во Франции еще никогда не достигали, сказал в разговоре с Би-би-си Филипп Марльер, профессор французской и европейской политики в Университетском колледже Лондона.

“Теория великого замещения”

Эрик Земмур говорит вслух вещи, которые даже Ле Пен не решается произносить. Например, он открыто продвигает “теорию великого замещения”. Ее автор – французский писатель Рено Камю (не связан с нобелевским лауреатом Альбером Камю), прославившийся в 1980-е как звезда гомосексуальной литературы, ныне – ультраправый борец с миграцией.

Смысл ее в том, что якобы существует заговор с целью заменить белое и христианское население Запада на темнокожих мигрантов-мусульман из Африки и Азии.

“Это совершенно безумная идея, никак не связанная с реальностью”, – говорит Марльер.

Он напоминает, что на эту теорию опирался в своем манифесте террорист, убивший 51 человека – в том числе трехлетнего ребенка – в двух мечетях города Крайстчерч в Новой Зеландии.

“Это не только французская идея, но она происходит из Франции. И Земмур использует ее, не задумываясь. Марин Ле Пен с осторожностью подходит [к таким идеям], а Земмур – нет”, – отмечает профессор Марльер.

Эта теория очень быстро набрала популярность и перекочевала из маргинальных кругов в мейнстрим. Недавний опрос показал, что 61% французов верят, что в их стране происходит “великое замещение”.

Культурные войны и американское влияние

Риторика Макрона и его правительства – яркий пример правого поворота французской политики. Бывший банкир был избран в 2017 году на платформе отрицания традиционного разделения на правых и левых. Избирателей привлекла его несистемная кандидатура и его оптимизм – а также тот факт, что Макрон не связан ни с одной из традиционных партий.

Однако при нем в кабинет министров вошли несколько правых политиков, и в последние два года он стал занимать жесткие позиции в вопросах миграции и идентичности.

После серии терактов, совершенных джихадистами, президент объявил войну “исламистскому сепаратизму”. Он подчеркивал, что борется не с исламом как религией, а с политической идеологией – исламизмом. Но предложенные им меры означают усиление государственного контроля над мечетями и контроль за их финансированием.

Параллельно Макрон увидел угрозу для Франции в американских идеях мультикультурализма и борьбы с расизмом. Когда протесты под лозунгом Black Lives Matter (“жизни чернокожих важны”) дошли до Парижа, он заявил о необходимости патриотизма на основе французских универсальных ценностей.

“Борьба [за равенство] неприемлема, когда ее захватывают сепаратисты”, – сказал Макрон.

Во Франции запрещено указывать расу или этническое происхождение человека в полицейских отчетах и других документах. Во французской политической культуре считается, что в публичном поле все – граждане республики, а религиозные и культурные различия относятся к частной жизни.

“Культура отмены”, системный расизм, наследие колониализма, идентичность – по-прежнему самые горячие темы для дискуссий французских интеллектуалов и политиков. Они спорят, имеют ли эти идеи место во Франции – или это бездумный экспорт американских проблем, а либеральные СМИ пытаются навязать их Европе.

Окружение президента находится в авангарде культурных войн. Министр внутренних дел Жеральд Дарманен выступал против халяльных отделов в супермаркетах – потому что это, по его мнению, проявление сепаратизма, и участвовал в митингах полицейских, требовавших более строго наказания за убийство правоохранителей.

“Нет сомнений, что Макрон сдвинулся вправо. Конечно, будучи президентом, он не хочет делать возмутительные [ультраправые] заявления. Все, что ему надо – дать людям вокруг себя, своим сторонниками и министрам, говорить это от его имени. И я считаю, что они говорят это от его имени, потому что он никогда им не противоречит, – говорит Филипп Марльер из Университетского колледжа Лондона. – Макрон не останавливает их, и я предполагаю, что делает это специально. Он хочет выглядеть жестким в этих вопросах”.

Другой член кабинета – министр высшего образования Фредерик Видаль – распорядилась проверить французские университеты на “исламо-левачество” – термин, под которым ультраправые критики объединяют гендерные, расовые и постколониальные исследования.

Видаль называет их “гангреной на теле всего общества”. В ее представлении, их приверженцы во всем пытаются найти вещи, которые могли бы разделить общество и поссорить – и распространяют радикальные и воинственные идеи.

Сам Макрон говорил, что академический мир пытается навязать социо-экономическим проблемам расовое измерение, а это приводит к сепаратизму и грозит развалом республики.

Французские университеты в ответ выступили против попыток властей цензурировать их программы. Марльер подчеркивает, что гендерные, расовые и постколониальные исследования – совершенно незначительная по объему область знания, и число посвященных ей работ крайне невелико.

Кризис левых идей

“Левые кандидаты крайне незначительны, ни один из них не набирает больше 10% в опросах <…> Левый лагерь находится в кризисе, он не влияет ни одну из дискуссий [в обществе], которые, в основном, сместились к вопросом закона и правопорядка, ислама, иммиграции, и неудивительно, что Земмур чувствует себя в них, как рыба в воде”, – говорит Марльер.

За последние двести лет Франция дала миру много революционных, левых идей и учений. Знаменитые во всем мире французские авторы – в том числе нобелевские лауреаты Жан-Поль Сартр, Альбер Камю и Анатоль Франс – разделяли их.

“При мысли о Франции в голову приходит Французская революция и Парижская коммуна, это страна с сильной левой традицией”, – говорит Марльер.

Но сейчас левые ослаблены. Социалистическая партия была одной из главных сил во французской политике на протяжении последних 50 лет. Из нее вышли президенты Франсуа Миттеран и Франсуа Олланд – но она не оправилась от поражений 2017 года.

Тогда ее кандидат в президенты не прошел во второй тур, а затем на парламентских выборах ее ждало сокрушительное поражение – социалисты набрали лишь 5% голосов.

Партия находится в агонии, писала леволиберальная газета Le Monde. Символом этого кризиса стала продажа ее штаб-квартиры на левом берегу Сены и переезд в рабочий пригород Парижа.

“Социалисты были у власти, а потом все потеряли. Они ничего не отыграли – кажется, что партия борется за выживание, и нет другой партии, которая заняла бы ее место”, – говорит Филипп Марльер.

Григор Атанесян

ВВС