Что делает пропаганда? Она создает свой собственный «алфавит» для объектов и событий, переназывая их в соответствии со своими целями, главной из которых является создание коммуникативного щита перед массовым сознанием, которым закрывается реальность. В результате массовое сознание получает не просто информацию, а политинформацию, поскольку образуется максимально оценочный «алфавит» для описания мира. И массовое сознание уже видит не сам мир, а его виртуальный аналог, созданный системой пропаганды.
Результаты такой работы легко увидеть в первую очередь в газете, система информирования которой более привычна цензурированию и фиксации обозначений. Например, реально «российский кризис», с помощью которого Путин пытается удержать власть на свой следующий срок, становится «украинским кризисом», «война» — «специальной военной операцией». Даже «мобилизация» стала «частичной», чтобы снять волнение массового сознания, хотя сотни тысяч потенциальных солдат все равно бросились за рубеж, спасаясь от этой «частичности».
Целью войны вместо удержания власти в России названа денацификация и демилитаризация Украины. При этом даже российские переговорщики, которые были на первом этапе, сами не могли понять и объяснить украинской стороне, что за денацификация и как ее достичь. Это цель придуманная и потому достичь ее не удастся.
О. Мороз пишет о новой информационной ситуации в наши дни: «Мы находимся в уникальной ситуации: мы гораздо лучше осведомлены о происходящем, чем люди, столкнувшиеся с катастрофами в прошлые эпохи. Никакие аналогии с историями XX века, где было мало источников информации и фактически отсутствовала возможность увидеть другую точку зрения, сейчас не работают. Другое дело, что люди могут сознательно ограничивать себе доступ к информации, поскольку «нам» свойственно выбирать источники, которые поддерживают «наши» же позиции. Поэтому, несмотря на обилие данных, может сохраняться некоторая слепота. Если говорить о сценариях будущего, то они очень сильно зависят от того, как человек относится к планированию в условиях неопределенности. Планировать сложно, но можно стать очень гибким и не держаться за стабильность» [1].
Добавим, что избыток информации не улучшил ни картину мира, ни ее понимание, так как наш мозг не приспособлен к обработке таких мощных потоков. Мы вообще часто движемся только по заголовкам, не читая тексты, что создает новые возможности для манипулирования.
Власть также в своих инструкциях для медиа дает «подсказки», о чем говорить и что/как называть [2]. Возник даже документ «О терминологии в информсопровождении СВО» [3].
Обозначения событий задают картину мира. Правильные обозначения дадут в результат правильную картину мира. Уже последующим описаниям придется бороться с уже введенными или соглашаться с ними, что намного легче.
Предлагаются такие вполне четкие требования: избегать мобики — дать распоряжение военкорам, чаще говорить от первого лица — мы наступаем, наши бойцы, украинские войска называть боевиками, националистами, их начальство — киевским режимом, не использовать ВСУ, исключить новояз — хлопки и возгорание вместо взрывов, ударов, диверсий.
А еще надо объяснять не только денацификацию, но и десатанизацию как цель из уст Д. Медведева [4] и дешайтанизацию из уст Р. Кадырова [5]. Медведев стал в принципе писать в таком стиле: «История всё расставит на свои места и укажет, на чьей стороне правда. Кто стал хранителем истинных христианских ценностей, защищая их от безбожников, бандитов и националистов. Кто сохранял единый культурный код общения народов Европы, основанный на христианской вере… В жизни добро и правда не всегда быстро побеждают зло и ложь. Но рано или поздно это случается. И для этого приходится действовать так, как сказано во Второзаконии: «Когда изострю сверкающий меч Мой, и рука Моя приимет суд, то отмщу врагам Моим и ненавидящим Меня воздам» (Втор. 32:41)»
Видимо, тексты эти ему пишет тот же человек, за статью которого Патрушеву пришлось потом извиняться. Это был помощник секретаря Совета безопасности РФ Алексей Павлов [ 6 — 7]. Но человек просто перестарался, а позиция у него все равно политически правильная…
При этом тексты, написанные с других позиций, легко объявляются фейками. Роскомнадзор, например, заблокировал 20 тыс. фейков о спецоперации в третьем квартале 2022 года. За третий квартал этого года всего заблокировано порядка 89 тыс. интернет-страниц, что на 29% больше, чем за аналогичный период прошлого года [8].
Это реакция власти на чужие (и чуждые) мысли, а вот реакция оппозиции на «мысли» Медведева. И. Эйдман, например, высказался так: «Собрались как-то путин и медведев в бадминтон поиграть. Пошли на площадку. И тут вдруг навстречу сам Сатана наступает. Они тот час же решили его остановить. Для этого уничтожили Мариуполь, разбомбили Харьков и захватили Херсон. Видимо, искали и там Сатану, но так и не нашли. медведев: Видишь сатану? путин: Нет. медведев: И я не вижу. А он наступает! Достаточно прочитать любой пост медведева или посмотреть любое выступление путина, чтобы понять — они опасные сумасшедшие, маньяки, буквально, в клиническом значении этого слова» [9].
4 ноября Медведев пишет в своем телеграм-канале: «У нас есть возможность отправить всех врагов в геенну огненную, но не это наша задача. Мы слушаем слова Создателя в наших сердцах и повинуемся им. Эти слова и дают нам священную цель. Цель остановить верховного властелина ада, какое бы имя он ни использовал — Сатана, Люцифер или иблис. Ибо его цель — погибель. Наша цель — жизнь». Правда, всех также взволновало, почему иблис написан с маленькой буквы…
Пропаганда упрощает управление социумом. Она делает всех подобными друг другу, а болевые точки — едиными, и в этом суть ее будущей победы. Создав единые болевые точки, пропаганда может, минимизируя усилия, направлять социум в единую сторону. Она может восславлять, к примеру, мудрость своего вождя, заставляя всех ему подчиняться.
Целью пропаганды является удержание в едином модусе мышления больших массивов людей. Это работа сразу с массовым сознанием без особой ориентации на сознание индивидов. Отсюда внимание к эмоциям, поскольку эмоции более привлекательны для масс, чем рацио. И отсюда ж мощная ориентация на прошлые способы привлечения масс, поскольку их успешность говорит о том, что тогда были нащупаны чувствительные точки, которые, как правило, никогда не меняются.
Человечество не любит думать и не хочет приходить к чему-то самостоятельно. Оно все время подключено к чему-то более сильному. Массовое сознание любит готовые истины, которые сегодня стали именовать нарративами. Это смысловые структуры, на которые опираются коммуникации. Понятно, что государство как более сильный коммуникатор всегда может добиться того, что его смыслы будут доминировать, в результате чего все остальное вытесняется на периферию. Их теперь можно понимать, только оттолкнувшись от «властных».
Государство облекает свои смыслы в более привлекательные формы, например, запуская политические ток-шоу, где в отличие от чисто новостных программ происходит соединение информации с развлекательностью. Здесь информация все равно стоит на первом месте в отличие от кино и литературы, где на первом месте стоит все же развлекательность.
И самое важное — все, кто думают иначе, легко превращают во врагов нации, которые в разные периоды называются по-разному. В сталинское время они были врагами народа, в современное — стали «иноагентами». Вряд ли кто-то хочет попасть в их число…
Среди новой информации в этой сфере — запрет среди детей информационной продукции «иноагентов» [10]. И еще «новинки»: «печатные материалы «иноагентов» придется маркировать «18+», в книжных магазинах, киосках и торговых точках их можно распространять только в запечатанной непрозрачной упаковке, а в организациях для детей они будут под запретом. В библиотеках такие материалы будут хранить в закрытых помещениях и выдавать по паспорту».
И это еще не все… Иноагенты не смогут: заниматься просветительской деятельностью среди детей, преподавать в образовательных учреждениях, организовывать публичные мероприятия, участвовать в государственных конкурсах, контрактах и закупках, заключать контракт на прохождение военной службы (на срочную службу запрет не распространяется), страховать банковские вклады, работать членом избирательной комиссии, вести упрощенную бухгалтерскую (финансовую) отчетность. И вообще «самое страшное»: статус «иноагента» может стать основанием для увольнения из ФСБ, СК, СВР, ФСИН, а также органов таможни, внутренних дел, противопожарной службы.
Россия попадает в явный повтор, когда все лучшее черпает из давно забытого советского прошлого. Часто это прямое заимствование типа иноагенты в роли современного варианта врагов народа. Мудрый вождь всех времен и народов Сталин возродился в другом мудром вожде Путине. И самое главное — возродился коварный и злой враг — Запад.
Понятно, что новые поколения не смогут это принять так же воодушевленно, как старшие, которых будет удерживать в рамках знание советского прошлого с его наказаниями и знанием о непростой судьбе тех, кто решался сопротивляться. В то же время мир вокруг движется к более свободным моделям, поскольку они помогают развитию экономики и технологий.
Теперь как в советское время населению приходится переходить на другие информационные источники, например, зарубежные радиоголоса и новостные сайты. Это будет странный мир, когда о событиях в твоей собственной стране, можно узнать из-за границы. Все это мы уже проходили и знаем, чем все это кончилось… Причем мы знаем, чем кончались все эти периоды — окончательной и бесповоротной победой, но не власти. Теперь, видимо, этот путь должны пройти и новые поколения.
Цензура развилась в стране, где нет официально ни цензуры, ни идеологии. Цензура была счастьем советской власти, поскольку облегчала условия продвижения официальной точки зрения на события. Сегодня все это намного сложнее. Раньше, заглушив чужие радиоголоса, легко было рассуждать в Международной панораме или программе «Время» о том, как безработные роются в мусорных баках Нью-Йорка. А если система глушения чужой информации не работает, система продвижения своей, хоть и с точки зрения власти единственно правильной, резко затрудняется. Прямо и косвенно цензура сейчас возвращается. Однако если тогда все было государственным, а информационная система имела один источник правильной информации, то теперь, наоборот, источников много.
Сегодня уже по другому стали смотреть и на краткий период оттепели советского времени: «Оттепель была лишь недолгим мгновением свободы. В 70-е годы ножницы цензуры были наточены особенно остро. Многие фильмы легли на полку, а вышедшие распространялись ограниченным тиражом. Но и эта эпоха успела дать зрителю свои нетленные шедевры» [11].
Конечно, еще рано подводить итоги борьбы властей России с Украиной и со своим собственным народом, но все же накопление «отклонений» от нормы впечатляет, поскольку перед нами самая большая война на европейском континенте за долгие десятилетия.
П. Алексеев, например, заявляет по этому поводу [12]:
— «самой размытой и неразъясненной задачей спецоперации осталась так называемая «денацификация». Объявляя о начале боевых действий, Путин уточнил, что происходящие «события связаны не с желанием ущемить интересы Украины и украинского народа», а с необходимостью противостояния неонацистам. Президент РФ намеренно не отождествлял эти военизированные группировки с украинской армией в целом, не говоря обо всем населении страны. Обращаясь к украинцам, Путин подчеркнул, что речь идет о радикалах, о «тех, кого вы сами называете “нациками”». Уже на второй день спецоперации президент проинформировал, что «основные боестолкновения российской армии, как и ожидалось, происходят не с регулярными частями вооруженных сил Украины, а с националистическими формированиями, которые, как известно, и несут прямую ответственность за геноцид на Донбассе и кровь мирных граждан народных республик»;
— «Поначалу диссонансы кажутся вопиющими, хочется говорить даже не о парадоксальном отсутствии единой стратегии, а о тотальном речевом хаосе. Но в действительности именно так весьма часто работает идеология: в ее сердцевине отнюдь не обязательно должно находиться нерасщепляемое ядро, напротив – центральное место вполне может занимать пустота. Подобным образом в новостях или политических ток-шоу нагромождение противоречивых оценочных высказываний вовсе не приводит к девальвации жанра, а наоборот, является таким же топливом телевизионного мира, как излишняя эмоциональность и перекрикивание друг друга. При этом сам говорящий выступает здесь не только как производитель идеологии (пропагандист, получающий зарплату), но и как ее неотъемлемая часть, он в значительной степени является идеологической производной еще до того, как начнет говорить»;
— «не было сказано ни слова, почему именно вопрос о вступлении Украины в НАТО (кстати, далеко не решенный на сегодняшний день) назван пересечением «красной черты», если у России давно имеются многокилометровые сухопутные границы со странами военно-политического блока, причем в непосредственной близости от Санкт-Петербурга – второго по численности населения города в России».
Это фиксация «странностей» слов и поступков российской власти, которые все не закрыть пропагандой, какой бы громкой она ни была, как и арестами несогласных.
А. Колесников в статье с соответствующим названием «У дороги иблис» пишет [13]:
— «Если ранняя советская власть вела политику всеобщей электрификации, то поздняя путинская занялась десатанизацией, то есть, по-простому говоря, ловлей чертей. Причем у каждого свой черт. У Дугина ангельские войска насильно мобилизованных граждан идут на битву с Сатаной. Кадыров предпочитает поражать залпами орудий иблиса (кстати, статья про него, не про Кадырова, а про иблиса, в известном двухтомнике «Мифы народов мира» 1980 года издания написана нынешним поборником милитаризма и имперскости М.Б. Пиотровским). Медведев Дмитрий Анатольевич ловит сразу троицу — Сатану, Люцифера и, да-да, иблиса, объявляя это дело целью спецоперации. Наконец-то нашелся человек, который объяснил, ради чего гибнут люди, разрушается инфраструктура целой страны и деградирует другая страна под названием Россия»;
— «Может быть, стоит не чертей ловить вперемешку с призывниками, а заняться вопросами экономики и социальной сферы, которые так и не удалось решить за более чем 20 лет правления антисатанистов. Экономика — это прежде всего люди. Если происходит выбытие рабочей силы в самых продуктивных возрастах, если эти наши сограждане перестают проявлять инициативу, использовать свои профессиональные знания и навыки, предоставлять услуги, производить ВВП, платить налоги, на рынке труда и в экономике образуется огромная дыра. Если эти люди сотнями тысяч бегут из страны в неизвестность, а другие отправляются в скотские условия на смерть, страдает демография страны, не будут рождены дети, которые в мирных условиях могли бы родиться. Снова становится актуальным грустный анекдот, описывающий демографическую ситуацию в стране в период войны и ГУЛАГа: «Что такое однополая семья? Это бабушка, мама и дочь». Папа на войне, или в тюрьме, или в бегах, или в эмиграции»;
— «Сатане даже вмешиваться в этот самоедский процесс не придется. Все уже развалено до него».
Как в советское время говорилось «и электрификация всей страны», то Медведев предлагает новый лозунг «и десатанизация всей страны», только чужой… И это правильный лозунг, только если, конечно, применить его к России…
Но по Медведеву можно понять, что именно хочет услышать на данный момент первое лицо, на место которого хочет попасть Медведев, конечно, с благоволения первого.
Известный антрополог А. Архипова так отвечает на вопрос о фантазиях Дмитрия Медведева: «Это вопрос скорее не к антропологам, а к наркологам: нас всех интересует, что там курят. Но в целом мы здесь наблюдаем отчаянный поиск идеологии, которая создаст для россиян единую платформу и позволит им объяснить, зачем все это. Сатанизация Украины и грядущая «десатанизация» оказывается практически единственным способом всех объединить. Кроме того, мне кажется, спичрайтеры Дмитрия Анатольевича соревнуются с Кадыровым, потому что этот пост написан на языке, взятом из «Тысячи и одной ночи», с цитатами из Айтматова. Там появляется цветастая восточность, и все это, с одной стороны, может быть, указывает на то, что пытаются привлечь внимание мусульманских общин, а может быть, это действительно попытка переплюнуть Кадырова» [14].
Так что можно менять лозунги. Теперь новый клич: «Все на деиблисизацию!!!». А кто не спрятался, я не виноват…
При этом начала рушиться и машина пропаганды, поскольку в ней рухнуло «единство слов и действий». И. Давыдов фиксирует такое, что случилось после 24 февраля: «Это другое государство, другая страна, поменялось все. Поменялась, конечно, и государственная пропаганда. Машину пропаганды строили и отлаживали десятилетиями. В ряду фиктивных институтов путинской государственности этот — один из немногих по-настоящему работающих, его роль в поддержании стабильности системы огромна. Возможно, сравнима с ролью силовых ведомств. Машина получилась громоздкой, временами она выглядела нелепо, а часто — просто смешно, да и содержать ее было дорого. Но задачи свои она выполняла. И вот теперь с пропагандой тоже происходит нечто совершенно новое и небывалое» [15].
И в продолжение: «Задача пропаганды до начала «спецоперации» — разобщать, дезорганизовывать, вытеснять человека из пространства активного действия. Под это она и заточена. И с этим она справлялась. В новой ситуации информировать публику о неэффективных протестах и об эффективных репрессиях уже рискованно. Действуя так, ты запугиваешь, конечно, но еще ведь и рассказываешь, что нет никакого единства, есть недовольные, их как минимум тысячи, и это только тех, кто даже теперь не боится выступать публично».
И произошел слом этой машины пропаганды: «как изменилась машина российской пропаганды? Да она не изменилась, она просто сломалась. Не выдержала краш-теста. Те функции, под которые она строилась, не востребованы больше, а никаких других задач она решать не может в силу конструктивных особенностей. И пропагандисты, и те, кто пропагандистами командует, пока этого факта не заметили. Неприятное вообще ведь стараешься не замечать. Но факт от этого фактом быть не перестает. Демонтировать ее не решатся, а перестроить — нельзя. В конце концов, есть целая орава стейкхолдеров разного калибра, кровно заинтересованных в том, чтобы сломанная машина продолжала создавать видимость работы. А значит, будет она, громыхая маховиками, увеличивать губительную для себя и системы разноголосицу».
Мы все живем в разных системах пропаганды. Государств без этого не бывает. Но главное отличие разных систем пропаганды состоит в том, что заложено в ее базу: монолог или диалог. Отсюда вполне понятные вопросы по поводу конкретной пропаганды в том или ином государстве: какова степень ее тотальности, есть ли возможность услышать/увидеть иную точку зрения, и что делают с «еретиками». Когда борьба с условными еретиками переходит из информационного пространства в физическое, о демократии можно забыть. Остаются только разговоры о демократии вместо самой демократии. Это тоже важно, но явно недостаточно…
Автор Георгий Почепцов