Российская экономика не развалилась, но отток западных компаний перечеркивает десятилетия развития, а эксперты говорят, что худшее для Москвы еще впереди.

Валерий Володин работал сварщиком на заводе Volkswagen в западной части России. Большую часть лета он провел на «даче», обрабатывая огород и ухаживая за детьми. У 41-летнего россиянина не было другого выбора. Завод был закрыт еще в марте. Volkswagen стала одной из более чем тысячи международных компаний, остановивших свою деятельность в России из-за вторжения в Украину.

С этого времени немецкий производитель автомобилей ищет покупателей для своих российских активов, а Володин сидит дома. Об этом пишет New York Times, добавляя, что российский сварщик все еще посещает завод и получает 800 долларов ежемесячно.

«Мы ходим на работу, но завод стоит пустой», – сказал он, добавив, что на самом деле не против такого перерыва в физически тяжелой работе. Однако теперь россиянин признается, что не знает, каким будет его будущее.

«Мы пока живем изо дня в день», – сказал он.

New York Times пишет, что такая же судьба, как и Володина, постигла сотни тысячи рабочих по всей России после того, как Запад ввел санкции, призванные подорвать способность Москвы вести войну и сократить поддержку Владимира Путина. Спустя более чем 9 месяцев после начала вторжения ни военные усилия России, ни ее экономика не развалились. Экономическая боль, которую испытывают россияне, тоже довольно ограничена. Путин избежал внутреннего давления, которое угрожало бы его правлению.

«Но влияние того, что некоторые называют наиболее скоординированными и глубокими экономическими санкциями в современной истории, отражается на общинах по всей России. И вполне возможно, что худшее еще впереди», – пишет издание.

Санкции загнали в тупик безуспешные попытки России модернизировать свою экономику с целью догнать европейские стандарты жизни после падения СССР. Так считает директор Центра постиндустриальных исследований в Вашингтоне Владислав Иноземцев. По его мнению, надежды на то, что страна сможет стать современной и преуспевающей в краткосрочной перспективе, испарились.

«Сейчас лозунг – это «Не допустить еще большего ухудшения ситуации». И это серьезное изменение. Даже правительство больше не делает ставку на национальное развитие», – сказал Иноземцев.

Он добавил, что за вуалью нормальности теряются ключевые двигатели экономического роста, такие как распространение технологий и инвестирование.

«Это похоже на торт, который бросили на стол. И он внешне все еще выглядит более или менее нормально. Но внутри все испортилось», – объяснил эксперт.

Наиболее заметное и радикальное влияние ощутила на себе промышленность, дававшая работу 10 миллионам россиян. Ранее она была в центре амбициозной программы Путина диверсифицировать экономику, чтобы сделать ее менее зависимой от экспорта нефти и газа. На сферу автомобилестроения приходится большой процент работников. На автомобильных заводах России работало 300 тысяч россиян, о чем свидетельствует официальная государственная статистика. А профсоюзы говорят, что еще 3,5 миллиона человек так или иначе связаны с индустрией. К сентябрю производство автомобильной промышленности в России упало на 77% в годовом исчислении. А продажи автомобилей рухнули на 60% по сравнению с аналогичным периодом в 2021 году. Главная причина в том, что российские компании сильно зависят от западных компонентов. Даже Путин признал эту проблему на прошлой неделе, когда сказал, что в некоторых секторах зависимость от импортных деталей достигает 90%.

«Чтобы адаптироваться, Россия замыкается в себе, разрывая связи со всем миром и строя экономическую модель на подобии той, на которую перешел Иран. Согласно ей, политическая легитимность опирается на обеспечение граждан базовыми вещами, а не на трансформационный рост», – пишет New York Times со ссылкой на слова Иноземцева.

Российское правительство оказалось лучше подготовленным к санкциям, чем многие на Западе надеялись. С начала войны МВФ дважды улучшал экономический прогноз для России и теперь прогнозирует сокращение ВВП на 3,5% по итогам этого года. Это сокращение – достаточно серьезная потеря, если сравнивать с довоенными ожиданиями. Но он сильно контрастирует с крахом экономических показателей Венесуэлы после введения американских санкций в 2019 году.

Сочетание доходов от экспорта нефти, значительных валютных резервов и экспертной команды экономистов в правительстве помогло Путину смягчить удар. Многих лидеров на Западе это разочаровало, ведь они ожидали, что санкции будут более болезненными, чем сейчас.

«Но потеря инвестиций, технологий и навыков из-за санкций, скорее всего, отразится на целых поколениях, лишив россиян шанса на лучшее экономическое будущее», – пишет издание со ссылкой на мнение экспертов.

В 2009 году, когда Volkswagen открыл завод полного производственного цикла в Калуге, сварщик Володин получил не только работу, но и неожиданную поддержку.

«Мне платили, чтобы я освоил свою работу», – сказал он, признавшись, что до сих пор поражен этим.

В конце концов робот заменил россиянина. Но его переквалифицировали. Это был период экономического бума в Калуге, расположенной в 200 километрах от Москвы. Бывший губернатор активно пытался угодить западным инвесторам, изучив английский язык и выстроив современный аэропорт, из которого несколько раз в неделю выполнялись прямые рейсы в Германию. Он полностью сменил экономику региона, которая на 80% была ориентирована на советский военно-промышленный комплекс. Фармакологические компании открыли свои заводы в Калужской области, где проживает около миллиона человек. То же сделали и производители автомобилей. Volkswagen нанял около 4200 человек. Компании Volvo и Stellantis, производившие и продававшие в России автомобили марки Peugeot, Citroёn, Opel, Jeep и Fiat, тоже развернули деятельность в регионе.

Казалось, новая современная бизнес-модель шаг за шагом выстраивалась в области, намекая, как российская экономика могла бы эволюционировать. В 2020 году 13% от всего производства Volkswagen приходилось на российский регион. Теперь большинство автомобильных компаний здесь остановили свою деятельность. И работники говорят, что не знают, заработают ли хоть когда-нибудь западные заводы, сохранив их рабочие места.

«Они расстроены и боятся за свое будущее», – сказали изданию глава профсоюза Андрей Трудовой.

Промышленное производство в Калужской области упало на 30% за период с февраля по июль по сравнению с аналогичным периодом прошлого года. Об этом свидетельствуют данные “Росстата”. Поэтому регион среди наиболее пострадавших от санкций в России. Государственные компании России и правительство пообещали заменить иностранных работодателей местными. Но признаков регрессии очень много. В июне “АвтоВАЗ” объявил, что его новые автомобили будут соответствовать только экологическим стандартам 1996 года. При этом в них больше не будут устанавливать подушки безопасности. Замедление автомобилестроения привело к тому, что полиция в России не может купить новые патрульные машины. МВД никак не найдет поставщика 2800 новых автомобилей для патрульных.

КамАЗ пообещал, что в следующем году выпустит 50 тысяч современных, комфортабельных, высококачественных и безопасных машин на заводе, который ему достался после выхода из России французской компании Renault. Российское правительство инвестировало в российское производство автомобилей 500 миллионов долларов. Но, как говорит Иноземцев, в современной истории почти нет примеров успешной замены западных технологий локальными аналогами. Российским компаниям не хватает технологических разработок и обученных работников, чтобы заменить западный капитал в технологических секторах. По мнению Иноземцева, российское импортозамещение закончится «примитивизацией». Производство не исчезнет вовсе, но постепенно деградирует, что приведет к падению качества и количества продукции. А из-за этого стандарты жизни в России тоже ухудшатся.

Профессор географии в Московском государственном университете Наталья Зубаревич указывает на падение доходов, широкую депрессию и сокращение потребления в России. По ее словам, “все это очень негативно повлияет на экономику страны”. Владелец бара в Калуге Кирилл Микулин тоже ощущает такую тенденцию. Он нашел чем заменить половину импортированных ранее сортов пива. Но его заведение в центре города больше не привлекает клиентов, готовых платить.

«Мы надеемся на Новый год. А после него нам крышка», – сказал он.