Фасад путинской системы кажется нетронутым, но статика внутри неустойчива — недовольство преобладает от кремлевской области до провинции.

Пока российская армия терпит одно поражение за другим в кровопролитной войне и уходит со все новых и новых украинских территорий, внутри разваливается и режим Путина. В течение многих лет российская автократия основывалась на молчаливом соглашении, что, если вы не будете вмешиваться в политику, политика вас не будет касаться. Каждый был свободен думать, что хотел, и мог смело говорить об этом наедине. Все это теперь уничтожено самим правительством. Мужчины вынуждены сражаться против своей воли в захватнической войне — критическое выражение мнения становится опасным и в частной жизни. В результате, российское общество сотрясают социальные потрясения, как никогда со времен распада Советского Союза.

Согласно многочисленным утечкам в независимые российские СМИ, большинству из которых сейчас приходится действовать из-за границы из-за жесткой цензуры и репрессий, военное вторжение в Украину 24 февраля стало шоком для многих — даже для близких Путину. Когда он поставил своих приближенных перед свершившимся фактом, стало очень опасно пытаться спастись с тонущего корабля. Именно поэтому они были вынуждены сплотиться вокруг лидера прошлых десятилетий. В начале еще была эйфория от возможности добиться триумфа, подобного тому, который был в Крыму в 2014 году. Это выражалось в националистическом подъеме. «Теперь им приходится обменивать рубли на Московской бирже, чтобы купить наш газ. Но это еще мелочь. Мы собираемся трахнуть их всех» Российская журналистка Фарида Рустамова процитировала высокопоставленного чиновника того времени. Рустамова признала, что западные санкции скорее подогрели настроение российской элиты, чем ослабили его.

А война тянулась и тянулась с тех пор – а успехов русских не было. При вынужденном уходе с ранее завоеванных украинских территорий энтузиазм путинской элиты полностью испарился. Прежде всего, бегство российских войск из Харьковской области вряд ли могло быть скрыто их собственным министерством обороны. Политолог Аббас Галлямов, который как бывший спичрайтер знает Путина и его окружение по собственному опыту, считает, что это привело к изменению взглядов многих ведущих политиков. «Большинство представителей элиты — прагматики. Они полны решимости остановить все как можно скорее. Они не были в восторге от этой войны с самого начала. Теперь, когда нет никаких признаков успеха, они еще больше убеждены, что он плохой человек», — говорит Галлямов.

Впрочем, общественная поддержка войны — это еще и показатель лояльности к кремлевскому боссу, запустившему ее как отдельный проект. «В российском правительстве есть только один человек, который по-настоящему увлечен войной, и это Путин. Для всех остальных поддержка войны — не более чем формальный знак лояльности лидеру», — считает Олег Кашин, известный лондонский российский журналист и публицист.

В российском правительстве есть только один человек, искренне увлеченный войной, и это Путин.

Конфликты между разными фракциями в провластной политике все чаще разгораются с тех пор, как начались провалы. Например, 1 октября региональный лидер Чечни и офицер Генштаба Рамзан Кадыров подверг резкой критике командующего Центральным военным округом Лапина, обвинив его в уходе войск из стратегически важного города Лиман. Минобороны просто смирилось с этой атакой, а влиятельный глава ЧВК «Вагнер» Евгений Пригожин тут же выступил с такой же резкой критикой. «Кремлю становится все труднее поддерживать единое медийное пространство. Все это все больше напоминает некую анархию, чуть ли не гражданскую войну. Массовые зрители это чувствуют, и поддержка войны рушится – в обществе растет страх».

Расторжение российского общественного договора давит так же тяжело, как и толчки. В течение многих лет при Путине считалось, что большинство людей не участвуют в политике, что выборы выбирают заранее определенного победителя и что государство заботится о безопасности и стабильности. Прежде всего, своей мобилизацией Путин разрушил общественный договор. Внезапно молчаливого одобрения на диване становится недостаточно. Теперь внезапно ожидается, что все публично заявят о своей поддержке режима, многие даже с оружием в руках и с риском для жизни. «Сам Путин назвал социально-экономическую стабильность в обществе своим самым главным достижением после Бориса Ельцина. Слово «стабильность» стало главным символом его правления.Фонд Карнеги. Согласно опросам неправительственного Левада-центра, только 24 процента россиян поддерживают мобилизацию, а поддержка действий российской армии значительно снизилась в период с марта по октябрь.

Аннексия четырех новых районов после явных псевдореферендумов также не вызвала энтузиазма у населения. По словам Аббаса Галлямова, эффект от акции был прямо противоположный эффекту аннексии Крыма. «Крым был символом победы, символом независимой внешней политики России и ее успеха. В России это праздновали больше, чем в самом Крыму.Сейчас, во-первых, нет победы. С другой стороны, кровь течет рекой. В-третьих, действие — это дополнительная эскалация, а люди просто не хотят эскалации. Они хотят, чтобы все поскорее закончилось», — отмечает эксперт.

В первые недели войны некоторые наблюдатели и комментаторы сообщали о подготовке заговора в кругах вокруг Путина, особенно недовольных агрессией против Украины. Какое-то время было модно говорить о возможной судьбе Путина некоторых его предшественников во главе России. Павел I, например, встретил свой конец, когда его ударили табакеркой. Иосиф Сталин был отравлен в 1953 году, как свидетельствуют многочисленные исторические документы. Однако за долгие годы своего правления Путин тщательно подбирал кадры, которые его окружают лично. В начале войны вокруг него не было ни одного человека, который вообще мог бы ему возразить. Вместо этого, как пишет Фарида Рустамова, в кремлевских кругах завладели суицидальные настроения.

Теперь сам Путин стал источником нестабильности.

Но есть и потенциальные горячие точки в российской провинции. Олег Кашин в первую очередь упоминает Северный Кавказ, особенно Чечню, которая всегда была самым слабым звеном путинской системы. «Возможна новая война на Кавказе. Однако я не верю в нечто вроде гражданской войны в России между сторонниками и противниками Путина. Региональные элиты, ослабленные Путиным, все еще способны вести переговоры и избегать войн, потому что они богаты и хотят жить в мире».

Несмотря на кадыровскую браваду, энтузиазм по поводу войны в Чечне низок – и не только у местных провинциальных правителей. Как пишет Елена Милашина в «Новой газете», число добровольцев из числа этнических чеченцев никогда не было высоким, почти все они являются сотрудниками местных правоохранительных органов, которых заставили воевать. Когда стало известно об их вербовке, количество претендентов в эти агентства резко сократилось, хотя раньше для получения должностей приходилось даже платить взятки. Кадыров заполнил пробелы в своем «Ахматском спецназе» этническими русскими, которые теперь составляют подавляющее большинство в этих войсках.

Даже если фасад еще кажется устойчивым, путинская система становится все более пористой и выдолбленной везде, от верхушки до населения и кризисных регионов. Автор бестселлеров Алексей Юрчак подробно исследовал крах советской системы. В своем последнем интервью он говорит, что крах путинской системы произойдет внезапно и фасад рухнет быстро: «Главное отличие СССР от путинской России в том, что до перестройки никто не верил в крах советской системы. С другой стороны, сейчас есть четкое ощущение, что конец близок».

Автор: Руслан Сулейманов — российский востоковед и журналист. Он был старшим ближневосточным корреспондентом информационного агентства ТАСС в Каире до февраля 2022 года. Он ушел с этого поста в знак протеста против вторжения России в Украину.

Источник: IPG-Journal, Германия

МК