Общенациональные протесты в Иране в защиту прав женщин и против злодеяний религиозной полиции нравов в очередной раз проливают свет на правящий класс духовенства страны и кажущуюся безграничной власть высшего руководителя – аятоллы Али Хаменеи.
В Исламской республике Иран два уровня власти. Первый уровень, якобы представляющий суверенитет народа, включает президента (он выполняет роль главы исполнительной власти в крайне централизованном государстве), парламент (его задача формировать и обсуждать законодательство) и судебную власть, которая проверяет и интерпретирует принятые законы. Второй уровень, представляющий суверенитет Бога, состоит всего из одного человека – высшего руководителя, или Факиха.
Факих обладает абсолютной монополией на государственную власть. Он назначает главу судебной системы и может уволить президента, если пожелает. Он является главнокомандующим армии и может наложить вето на любой закон, принятый парламентом. Его должность анахронична и крайне уникальна: она позволяет институционализировать религиозный контроль над всеми аспектами государственной власти.
И она еретична. Концепция Факиха, вопреки утверждениям клерикального режима Ирана, очень далека от основ шиитского ислама. Она не отражает ни исторический консенсус, ни мнение большинства в современной шиитской политической мысли. Это абсолютно искусственная должность, придуманная человеком, который первым ее и занял: аятолла Рухолла Хомейни.
Шиизм, как и христианство, имеет мессианский характер. Шиитская доктрина гласит, что преходящий мир и все его несовершенства исчезнут, когда появится Махди, который однажды начнет править землей. До этого момента любые правительства являются временными и нелегитимными, потому что обладание прямой политической властью считается узурпацией божественных полномочий Махди. И поэтому на протяжении почти всех последних 1400 лет шиитское духовенство отказывалось вмешиваться в государственные дела, выбрав позицию политического неучастия.
Да, ведущие аятоллы Ирана боролись вместе с купцами и молодыми интеллектуалами страны, создав первое самостоятельное демократическое движение на Ближнем Востоке. Персидская конституционная революция 1906 года, как ее стали называть в дальнейшем, привела к появлению прогрессивной конституции, гарантирующей базовые права и свободы для всех персов, а также независимого парламента (Национальный консультативный совет), свободных выборов и четкого разделения властей.
Но эпоха конституционной революции оказалась недолгой. В 1921 году поддержанный Британией военный переворот привел к власти в Иране династию Пехлеви. Конституция была забыта, парламент стал беззубым, а государство вернулось к диктатуре.
Пехлеви жестоко подавляли любую политическую активность духовенства. Хотя некоторые видные религиозные деятели приняли участие во второй иранской революции прошлого столетия (так называемой Националистической революции 1953 года), лишь во время третьей иранской революции 1979 года духовенство оставило мечети, чтобы пойти во власть.
Такое развитие событий целиком и полностью объясняется разработанной Хомейни беспрецедентной интерпретацией Махди. Противореча 14 столетиям шиитской доктрины, он утверждал, что в период отсутствия Махди — единственного легитимного лидера исламского государства — политическая власть должна находиться в руках представителей Махди на земле, то есть духовенства. Иными словами, вместо того, чтобы ждать конца времен, когда Махди вернется и создаст идеальное общество, духовенство с надлежащей властью должно создавать идеальное общество для Махди, чтобы он смог вернуться в конце времен. Хомейни назвал эту теорию «вилаят аль-факих», то есть «власть факиха».
Это было шокирующее утверждение и радикальная религиозная инновация в шиитском исламе. Но Хомейни пошел еще дальше, утверждая, что политическая власть должна находиться в руках не всего духовенства, а лишь одного «высшего» духовного лидера. Кроме того, он настаивал, что в качестве наместника Махди высший духовный лидер должен обладать властью, идентичной власти не только Махди, но и самого пророка Мухаммеда. «Когда муджтахид (исламский богослов-законовед), справедливый и просвещенный, приступает к учреждению и организации правления, — писал Хомейни в политическом трактате „Исламское правление“, — он будет обладать всеми теми правами в делах общества, которые имелись у Пророка».
Ни один мусульманский религиозный деятель никогда не выступал со столь шокирующими предложениями. Идея, что любой человек может обладать такой же непогрешимостью и божественной властью как Пророк, противоречит столетиям исламской теологии. Эта теория была настолько явно еретической, что ее сразу же отвергли почти все остальные аятоллы в Иране (в том числе непосредственные руководители Хомейни — аятолла Боруджерди и аятолла Шариатмадари), а также почти все великие аятоллы в иракском Эн-Наджафе, религиозном центре шиитского ислама.
Привлекательным Хомейни сделала способность излагать свою радикальную доктрину с помощью актуальной популистской риторики. Когда его коллеги были достаточно запуганы, чтобы замолчать, а благочестивые массы Ирана достаточно возбуждены, чтобы действовать, у Хомейни оказались развязаны руки для захвата контроля над постреволюционным правительством. Большинство иранцев еще не успели понять, на что именно они согласились, а Хомейни уже перевёл свою интерпретацию Махди в политическую сферу, преобразовал Иран в Исламскую республику и объявил себя первым Факихом страны: высшей мирской и религиозной властью.
В 1989 году Хомейни умер, а должность Факиха перешла к лично им подобранному преемнику — Али Хаменеи, при этом духовенство и народ этому практически не сопротивлялись. Предполагалось, что Факих должен быть наиболее учёным религиозным властителем Ирана, однако Хаменеи был религиозным деятелем среднего уровня (он даже не был аятоллой) со слабым авторитетом. Однако именно ему досталась эта должность, и основная причина этого была в том, что почти все остальные, более квалифицированные религиозные деятели Ирана (включая великого аятоллу Али Монтазери, которого Хомейни сначала выбрал преемником) осудили доктрину Факиха как анафему для ислама.
Сегодня многие считают, что 83-летний, больной Хаменеи готовит своего старшего сына, Моджтаба (у него сейчас даже более низкий духовный ранг, чем у самого Хаменеи в момент его назначения преемником), к тому, чтобы тот стал следующим высшим руководителем Ирана. В результате эта должность лишится последних остатков религиозной легитимности, которые у нее еще сохраняются, и станет очевидным истинное значение Факиха — это синоним шаха.
Если это произойдет, тогда последующие протесты, наверное, затмят те восстания, которые мы наблюдаем сегодня. Уже сейчас один из наиболее популярных лозунгов, которые скандируют на улицах в ходе нынешних протестов, звучит так: «Моджтаба, Бемири, Рахбари ро Набини», то есть «Моджтаба, мы увидим твою смерть раньше, чем ты станешь лидером».
Реза Аслан