Дамы и господа,

Мы пережили удар молнии 24 февраля 2022 года.

Вторжение России в Украину не знаменует начало какого-то небольшого конфликта где-то в Европе. Кру

Вторжение России в Украину не означает вспышки какого-то небольшого конфликта где-то в Европе. Крупная ядерная держава ведет себя так, как будто она имеет право перекроить границы. Путин хочет возвращения к мировому порядку, при котором сила диктует, что правильно; в котором свобода, суверенитет и самоопределение просто не для всех.

Это и есть империализм!

Это попытка отбросить нас назад к тому времени, когда война была общим инструментом политики, когда наш континент и мир не имели стабильного мирного порядка. Вот почему через три дня после русского нападения я выступил в бундестаге с речью о “водоразделе”.

Это, кстати, соответствует анализу Всемирного экономического форума и теме, которую вы, профессор Шваб, выбрали для этого заседания. Как вы говорите, мир действительно переживает поворотный момент.

На карту поставлена ​​не только государственность Украины.

На карту поставлена ​​система международного сотрудничества, которая была разработана после двух опустошительных мировых войн, чтобы претворить в жизнь клятву «никогда больше». Система, которая подчиняет власть закону, которая запрещает использование силы как инструмента политики и которая в последние десятилетия гарантировала нам свободу, безопасность и процветание.

Поэтому наша цель кристально ясна: мы не можем позволить Путину выиграть свою войну.

И я твердо верю, что он ее не выиграет.

Даже сейчас ему не удалось достичь ни одной из своих стратегических целей.

Захват Россией всей Украины сейчас кажется менее вероятным, чем это было в начале войны, не в последнюю очередь благодаря поразительным оборонительным действиям украинской армии и украинского населения. Украина сейчас делает акцент на своем европейском будущем больше, чем когда-либо, в том же ключе, что и Грузия и Молдова.

Кстати, мы также продвигаем интеграцию в ЕС стран Западных Балкан. Жестокость российской войны сплотила украинцев как нацию больше, чем что-либо в прошлом. Швеция и Финляндия, два близких друга и партнера, теперь стремятся присоединиться к Организации Североатлантического договора. Мы будем приветствовать их с распростертыми объятиями!

И, наконец, Путин недооценил единство и напор, с которым «Большая семерка», НАТО и ЕС отреагируют на его агрессию.

Работая сообща, мы ввели санкции, которые являются более жесткими и далеко идущими, чем какие-либо ранее введенные против страны такого размера, как Россия. Даже сейчас издержки для путинского режима огромны – и растут с каждым днем.

Впервые Германия поставляет оружие в зону боевых действий, в том числе тяжелое вооружение. На мой взгляд, если что-то и ясно, так это то, что Путин будет вести серьезные переговоры о мире только тогда, когда он поймет, что не может сломить оборону Украины.

Поэтому мы поддерживаем Украину. Эта поддержка тесно координируется с нашими партнерами и союзниками. Ибо и в этом мы едины: мы не будем делать ничего, что могло бы сделать НАТО стороной конфликта. Потому что это означало бы прямое противостояние атомных держав.

Цель скорее в том, чтобы дать понять Путину, что мира победителей не будет. Украина этого не примет – и мы тоже. И наконец, дамы и господа, мы также изменили оборонную политику Германии.

Мы решили оснастить наши вооруженные силы таким образом, чтобы они всегда были в состоянии защищать нашу страну и наш Альянс в новых условиях, созданных Россией. Мы даже находимся в процессе изменения нашей конституции для того, чтобы это произошло..

Мы хотим предоставить 100 миллиардов евро для необходимой модернизации наших сил в ближайшие годы. На карту поставлена безопасность нашей страны. У нас есть недвусмысленное послание для наших союзников: Вы можете положиться на Германию!

Есть еще один момент, в котором нет никаких сомнений: мы покончим с зависимостью Германии и Европы от импорта энергоресурсов из России.

Осенью будет принято решение по углю. Мы планируем отказаться от российской нефти до конца года. И мы также работаем над тем, чтобы покончить с зависимостью от российского газа. Мы обращаем внимание на плавучие терминалы СПГ и альтернативные источники поставок. Мы продвигаемся вперед в развитии необходимой инфраструктуры – терминалов, портов, трубопроводов – с беспрецедентной скоростью.

Тем не менее, эта реструктуризация окажет влияние на экономику Европы. Мы все это чувствуем, не в последнюю очередь из-за роста цен на энергоносители. И, конечно же, это представляет особую проблему для такой страны, как Германия, которая является промышленно развитой страной и планирует оставаться таковой.

Поэтому мы не оставим наш бизнес наедине с этим. Мы создали защитный экран для обеспечения кредитов и, при необходимости, помогаем с акционерным капиталом.

И в ближайшие годы мы инвестируем миллиарды в трансформацию нашей экономики. Мы хотим вдвое сократить продолжительность процессов планирования. И в течение следующих нескольких недель мы создадим альянс для преобразований, через который мы будем координировать с работодателями и работниками реструктуризацию нашей экономики. Таким образом, каждый будет знать, на что рассчитывать..

В конечном счете наша цель по достижению углеродной нейтральности к 2045 году получила дополнительный импульс от путинской войны. Теперь у нас есть еще больше причин отказаться от ископаемого топлива.

В Германии мы срочно работаем над программой чрезвычайных действий по борьбе с изменением климата. Первые шаги уже сделаны. Мы хотим почти втрое сократить выбросы к 2030 году и производить 80% электроэнергии из возобновляемых источников. В то же время мы хотим добиться прогресса в преобразовании транспортных и отопительных секторов и работаем над развитием водородной экономики. Мы стремимся оставаться промышленно развитой страной, сохраняя при этом климатическую нейтральность.

2020-е годы будут годами перемен, обновления и перестройки. Мы не пройдем этот путь в одиночку. С помощью пакета ЕС «Fit for 55» Европейский союз стремится к тому, чтобы к 2050 году курс на климатическую нейтральность был взят и в Европе.

Энергетическая и климатическая политика являются примерами того, как война Путина сделала еще более неотложными наши действия но это ни в коем случае это не единственное событие, вызвавшее этот водораздел.

Тема этой встречи — «История в поворотный момент» — тема, которая охватывает гораздо больше, чем просто нарушение международного мирного порядка.

Помимо войны с Россией я вижу еще одно глобальное событие, которое представляет собой водораздел. Мы переживаем, что значит жить в многополярном мире.

Биполярность холодной войны — такая же часть прошлого, как и относительно короткий период, когда Соединенные Штаты были единственной оставшейся мировой державой — хотя Соединенные Штаты, конечно, останутся доминирующим фактором силы в мире.

Я, кстати, не верю и сообщениям о новой биполярности между США и Китаем. Конечно, Китай является глобальным игроком — следует добавить «еще раз», потому что исторически так было постоянно на протяжении долгих периодов мировой истории.

Но так же, как это не означает, что нам нужно изолировать Китай, это также не порождает притязаний на китайскую гегемонию в Азии и за ее пределами. Тем более, что мы наблюдаем появление новых и амбициозных держав в Азии, Африке и Латинской Америке. Все они используют возможности, которые предоставляет им глобализация.

Еще до начала пандемии консалтинговая фирма PricewaterhouseCoopers опубликовала отчет о состоянии мира в 2050 году. В нем утверждается, что тогда в число семи крупнейших экономик мира войдут страны, которые мы пока еще называем развивающимися экономиками. Помимо Китая, к ним относится Индия и Индонезия, Бразилия и Мексика. После пандемии этот анализ вряд ли изменится.

Еще одним фактором является Россия, пытающаяся закрепить свое значение с помощью военной силы. С ужасающими последствиями, что мы и наблюдаем в данный момент. А еще есть Европейский Союз, который, наконец, начинает преобразовывать свой геоэкономический вес в геополитическое влияние. Вот что мы подразумеваем под европейским суверенитетом.

В этом многополярном мире очень разные страны и регионы требуют большего политического участия в соответствии с их растущим экономическим и демографическим влиянием. И, честно говоря, это не представляет никакой угрозы. Однако там, где происходит сдвиг в балансе влияния и глобальной власти, это также неизбежно влияет на политический порядок.

Ключевой вопрос заключается в следующем: как мы можем обеспечить, чтобы многополярный мир был также и многосторонним миром? Или, иначе говоря, как создать порядок, при котором самые разные центры силы смогут надежно взаимодействовать в интересах всех?

Эта задача отнюдь не тривиальна, учитывая отсутствие исторического прецедента. И все же я убежден, что это может быть успешным, если мы будем искать новые пути и области сотрудничества.

Ведь альтернатива – каждый за себя и одновременно каждый против всех – сопряжена с большими рисками и затратами даже для сильнейших держав.

Это еще одна причина, почему твердый и недвусмысленный ответ на грубое нарушение Россией международного права был так важен. Потому что этот ответ также дает понять всем остальным, что многополярный мир — это не мир без правил!

Соблюдение этого принципа отвечает интересам каждого. Вот почему было так важно, чтобы в марте 141 государство-член Организации Объединенных Наций недвусмысленно осудили нападение России.

Но мы знаем, что для многих стран Азии, Африки и Латинской Америки война на Украине географически далека. Однако его глобальные последствия в виде надвигающегося голода, сырьевого и инфляционного кризисов слишком близки.

Если мы хотим, чтобы эти страны и впредь присоединялись к нам в защите свободы и справедливости, мы также должны проявить с ними солидарность и серьезно отнестись к их опасениям.

В многополярном мире такой международный порядок недостижим без международной солидарности. Вот почему мы инвестируем в новые партнерские отношения. Вот почему мы ставим существующие партнерские отношения на более широкую основу — модным словом здесь является диверсификация.

И с этой целью мы верим в то, что объединяет нас со многими странами Глобального Юга: мы демократические государства.

Мы слишком долго практически отождествляли «демократию» с «Западом» в классическом понимании. Однако на самом деле именно этот западный мир отказывал Югу в его правах и свободе самым недемократическим образом вплоть до прошлого века: я говорю о колониализме.

Признание этого — вопрос не только честности. Это также необходимое условие для более тесного сотрудничества с демократиями мира, в котором мы нуждаемся и над которым мы работаем.

В начале недели я вернулся из поездки по ЮАР, Сенегалу и Нигеру. Находясь там, я принял сознательное решение призвать эти страны к тесному сотрудничеству с нашим председательством в «Большой семерке» — по таким вопросам, как энергетический переход, смягчение последствий изменения климата, борьба с пандемией, миграция и, что не менее важно, о том, как мы можем поддерживать и укреплять международное сотрудничество в эти времена.

Я принял сознательное решение пригласить своих коллег из Южной Африки и Сенегала, а также глав правительств Индии, Индонезии и Аргентины, председательствующей в Сообществе государств Латинской Америки и Карибского бассейна, на саммит «Большой семерки» в Эльмау в конец июня. Они представляют страны и регионы, чей вклад необходим миру, если мы хотим добиться прогресса в решении глобальных проблем в будущем.

В Германии мы приняли сознательное решение принять Индо-Тихоокеанскую стратегию для активизации сотрудничества со странами этого перспективного региона. Приоритетом является достижение прогресса в вопросах, которые определят будущее.

И в то же время речь идет о том, чтобы показать, что международное сотрудничество дает ответы. Многосторонность работает. Это, кстати, условие прекращения той тенденции к деглобализации, которую мы сейчас переживаем. Конечно, нам нужно уменьшить некоторые из наших стратегических зависимостей.

Пандемия показала нам это не только в связи с лекарствами и защитными средствами. Наша зависимость от импорта топлива из России тоже попадает в эту категорию, поэтому мы с ней покончим. Или возьмем, к примеру, текущую нехватку полупроводников. На этом фоне действительно радует, что Intel планирует в будущем производить чипы в Германии — это, кстати, одно из крупнейших промышленных поселений в истории нашей страны.

Сейчас нам нужна большая экономическая устойчивость в этом многополярном, подверженном кризисам мире. И здесь ответом также должна быть диверсификация – как в политике, так и в бизнесе.

В то же время нужно следить за тем, чтобы необходимая диверсификация не стала поводом для изоляции, таможенных барьеров и протекционизма.

Проще говоря: деглобализация — не лучший путь! Она не будет работать.

Ибо, вопреки всему, что громко провозглашают популисты, именно предприятия, работники и потребители в наших странах расплачиваются таможенными пошлинами и торговыми барьерами. Таким образом, те люди, которые уже несут на себе основную тяжесть роста цен.

И еще один момент, о котором нельзя забывать, когда люди небрежно говорят о деглобализации или даже о разъединении:

– Доля людей, живущих в условиях крайней нищеты, за последние 40 лет сократилась с более чем 40 процентов до менее 10 процентов.

– Детская смертность снизилась за тот же период с десяти до менее чем четырех процентов.

Эти достижения являются не только результатом национальной политики.

Прежде всего они являются результатом международного распределения задач, обмена знаниями и глобальной экономической взаимосвязи, которые позволили миллиардам людей найти выход из нищеты. При этом я не хочу сказать, что глобализация породила только победителей за последние 20 или 30 лет. Это особенно верно в отношении промышленно развитых стран.

Глобальная конкуренция, перенос производства в другие страны или регионы, кризисы на финансовом рынке, влияние цифровой трансформации на рынок труда — все это тревожит многих наших граждан. Все это усилило призывы к ренационализации.

Политики и бизнес должны серьезно отнестись к этим опасениям. И наш ответ не может заключаться в том, чтобы просто продолжать, как раньше.

Тем более, что особая фаза глобализации, которую мы переживали в Северной Америке и Европе в течение последних 30 лет – с устойчивым ростом, высоким уровнем добавленной стоимости и низкой инфляцией – подходит к неизбежному завершению. Одна из причин этого заключается в том, что низкозатратные производители Глобального Юга постепенно становятся процветающими экономиками со своим собственным спросом, которые стремятся к тому же уровню благосостояния, что и мы, и конкурируют с нами за одни и те же товары.

Поэтому нам нужна устойчивая, гибкая глобализация, которая экономно использует природные ресурсы и, прежде всего, учитывает потребности будущих поколений.

Глобализация, основанная на солидарности, которая приносит пользу всем гражданам во всех частях мира. Я хочу проиллюстрировать то, что я имею в виду, на трех примерах.

Возьмем, к примеру, изменение климата. Мы все знаем, что если мы не сможем достичь целей Парижского соглашения по климату, мир движется к катастрофе.

В то же время представители развивающихся и новых индустриальных стран часто говорят мне: «Нам нужны ископаемые виды топлива в обозримом будущем, чтобы воспользоваться нашими возможностями развития. Так же, как вы делали это более 150 лет».

Наши компании в промышленно развитых странах, с другой стороны, говорят нам: «Если вы введете еще более жесткие климатические правила, то, возможно, целые отрасли промышленности будут перемещены в страны, где правила более мягкие». Утечка углерода является ключевым словом.

Мы должны разрешить эти конфликтующие интересы. И мы должны сделать это через сотрудничество.

Мы поставили перед собой задачу сделать «Группу семи» ядром международного Климатического клуба, который будет ускоренными темпами реализовывать Парижские климатические цели. Этот клуб открыт для всех стран при условии, что они готовы придерживаться определенных минимальных стандартов.

Таким образом, мы можем создать равные условия и не допустить, чтобы разные правила в разных странах искажали конкуренцию.

При этом страны Климатического клуба будут и дальше развивать друг с другом экологически безопасные технологии и еще более тесно сотрудничать — например, в сфере водорода.

Как «Большая семерка», мы также хотим продвинуть вопрос международного финансирования борьбы с изменением климата. Наряду с Южной Африкой мы хотим предложить другим развивающимся и новым индустриальным странам Партнерство по справедливому переходу к энергии, которое поможет им справедливо перейти к климатически нейтральному будущему. Это позволит нам найти партнеров, которые нам срочно нужны для климатического перехода.

Мой второй пример касается Повестки дня ООН на период до 2030 года.

Есть опасность, что пандемия и война в России повернут вспять прогресс в развитии, достигнутый за последние несколько десятилетий. Это особенно драматично в борьбе с голодом и нищетой. Если мы не предпримем быстрых и решительных действий для борьбы с ними, мы рискуем столкнуться с самым страшным голодом в мире за последние десятилетия.

Поэтому в качестве председательствующих в «большой семерке» мы создали Альянс за глобальную продовольственную безопасность вместе со Всемирным банком.

Германия с самого начала выделила на это чуть менее полумиллиарда евро. Кроме того, мы ежегодно инвестируем более миллиарда евро в развитие сельских районов и инфраструктуру, а также в обеспечение продовольственной безопасности.

И мы активно ищем поддержки не только у других правительств и международных организаций, но и у ученых и академиков, гражданского общества, фондов и, не в последнюю очередь, таких ведущих промышленников, как вы. Альянс за глобальную продовольственную безопасность открыт для всех!

И в этой ситуации важно другое: мы как «большая семерка» стремимся к открытию аграрных рынков. Говоря это, я понимаю, что предстоит еще много работы, в том числе и в Европе.

Экспортные ограничения не являются решением. Они подрывают глобальную продовольственную безопасность. Ведь они угрожают жизни людей!

Третья область, в которой мы хотим обеспечить лучшее международное сотрудничество, касается того, как мы будем справляться с кризисами в области здравоохранения в будущем.

Все мы надеялись, что 2022 год станет годом, когда мировая экономика восстановится после пандемии COVID-19. Вместо этого мы наблюдаем блокировки в Китае, появление новых вариантов вируса и постоянное увеличение числа случаев заболевания.

Пандемия еще не закончилась, как бы нам этого ни хотелось. И это не закончится, пока мы, наконец, не остановим повторяющийся цикл новых мутаций, вызывающих новые волны заражения.

Вот почему, как G7, мы будем продолжать делать все, что в наших силах, для поддержки ACT-Accelerator, координируемого ВОЗ. Он обеспечивает распространение вакцин по всему миру. Германия лидирует здесь, предоставив 1,3 миллиарда евро только в этом году.

Прошу всех вас и ваши компании присоединиться к нам на этом пути!

Одним из примеров того, чего может достичь сотрудничество между политиками и бизнесом, является развитие глобального производства вакцин. Несколько недель назад я объединил усилия ЕС с Африканским союзом, президентами различных африканских стран и немецкой компанией BioNTech, чтобы запустить проект по созданию модульных производственных площадок в Южной Африке, Руанде, Гане и Сенегале. Речь идет о борьбе с COVID-19, а в будущем также о борьбе с такими заболеваниями, как малярия или лихорадка Эбола.

На прошлой неделе министры здравоохранения G7 согласовали Пакт о готовности к пандемии. Это направлено на улучшение обмена данными, развитие сетей между международными экспертами в области здравоохранения и мобилизацию групп быстрого реагирования для борьбы со вспышкой, если возникнет такая необходимость.

И мы будем укреплять Всемирную организацию здравоохранения на прочной основе. В конце апреля мы добились первого прорыва: договорились на международном уровне наконец поставить финансирование ВОЗ на более широкую и надежную основу.

Давос часто давал импульс для решения этих вопросов.

Не в последнюю очередь здесь в 2000 году был основан GAVI  – Альянс по вакцинам. Во время пандемии он был на вес золота.

Поэтому, дамы и господа, я хотел бы закончить тем, что вызываю и взываю к этому доброму духу Давоса.

Да, мы переживаем водораздел. История находится на переломном этапе.

Однако мы не во власти истории.

Если кто-то хочет вернуть нас в эру национализма, империализма и войны, тогда наш ответ таков: не считайте нас! Мы стоим за будущее!

И если мы замечаем, что наш мир становится многополярным, то это должно нас подстегнуть:

к еще большей многосторонности! К еще большему международному сотрудничеству!

Большое спасибо.