Военное руководство НАТО встречается в Брюсселе для обсуждения войны в Украине, но одновременно помнит и о другом вопросе – готовящейся «Стратегической концепции» альянса, которая определит его приоритеты на предстоящие годы. Как показывает поведение России, центральную роль в это стратегии должно сыграть возрождение политики сдерживания.

Когда в конце прошлого года Россия начала накапливать войска на границе с Украиной, она вступила на путь агрессии не только против Украины, но и, как она выражается, «коллективного Запада», в первую очередь Евросоюза и НАТО. Россия стремилась удержать Украину и Запад от активизации сотрудничества, а Запад стремился удержать Россию от агрессии. Последовавшее вторжение стало результатом полного провала политики сдерживания.

Украинцы сумели организовать впечатляющую оборону, а Евросоюз, НАТО и другие партнёры и союзники Запада продолжают ужесточать экономические и финансовые санкции и оказывать помощь. Однако мы попали в опасный круг эскалации. Ситуация требует убедительной политики сдерживания, выходящей за рамки традиционного «ядерного зонтика».

Дело в том, что смысл политики сдерживания не сводится к ядерному оружию. Она важна для любых форм конфронтации – как в бизнесе, так и на поле боя. Во многом подобная динамика наблюдается и в нынешнем конфликте. Отношения энергетической созависимости между Россией и Европой считались сильным фактором сдерживания обеих сторон; но он явно не сработал.

Смысл политики сдерживания – убедить противника в том, что в его лучших интересах не совершать те или иные действия. Россия сначала попыталась удержать Украину и Запад, разместив войска вдоль украинской границы. Но после этого США и их союзники по НАТО стали публиковать ежедневные данные разведки о перемещениях российских войск, чётко показав Кремлю, что они в курсе его действий. Подобные сигналы являются первым элементом сдерживания.

Другой ключевой элемент сдерживания – понимание, что у противника есть и воля, и возможности для эскалации мер в случае, если другая стороны отказывается изменить свой курс. Когда Россия выступила с длинным перечнем требований, призванных подчеркнуть уязвимости Украины и НАТО (начиная со статуса Украины как государства и заканчивая общей архитектурой безопасности в Европе), аудитория не сочла её угрозы убедительными.

Помимо США, мало кто верил, что Россия начнёт полномасштабное вторжение или будет настаивать на своих угрозах в адрес НАТО и нейтральных государств. Но Россия действительно напала и с тех пор выступает с завуалированными ядерными угрозами, даже провела испытания новой гиперзвуковой ракеты.

Между тем президент России Владимир Путин не воспринимал всерьёз президента Франции Эммануэля Макрона, канцлера Германии Олафа Шольца и других западных лидеров, когда они заявляли о своих намерениях поддержать Украину. Кремль слышал эти заявления, но он также слышал заявления других лидеров, в том числе президента США Джо Байдена, что они не будут направлять войска для защиты страны, которая не входит в НАТО. В итоге Россия решила напасть, столкнувшись с неожиданной для неё – по своим масштабам и интенсивности – реакцией Запада.

Со своей стороны, украинская стратегия сдерживания, по сути, сводилась к созданию имиджа страны, уже являющейся частью Запада. Хотя Кремль это не убедило, Россия явно недооценила украинское единство, а также потенциал и компетентность её армии, хотя она и сражается с украинскими войсками со времён вторжения в эту страну в 2014 году.

Героическая самооборона Украины напомнила нам, что помимо полей сражений и бизнеса, помимо санкций и учреждений, существуют ещё и простые люди: война ведётся между ними, и именно они будут решать её окончательный результат. Хотя воля украинцев, готовых защищать свою жизнь, дома и идеалы, пока что не сдержала российское руководство, имеются весомые факты, что она удерживает от ведения боевых действий многих российских солдат.

Если заглядывать вперёд, западная политика сдерживания должна стать первоочередной стратегической задачей, а значит, и более всесторонней, включающей все необходимые элементы. Министр обороны США Ллойд Остин уже сделал шаг в этом направлении, объявив, что одна из целей Америки сейчас: «увидеть Россию, ослабленной до такой степени, чтобы она не могла совершить ничего подобного своему нападению на Украину». Достижению этой цели будет способность и закон о «ленд-лизе» на сумму $33 млрд, который Байден подписал 9 мая.

Однако этого недостаточно. Сдерживание должно стать популярной целью, пользующейся широкой общественной поддержкой. Её должны поддержать и другие страны, поскольку международное сотрудничество критически важно для обеспечения безопасности небольших, уязвимых государств. Для обретения такой широкой поддержки потребуется эффективное, вдохновляющее лидерство; его пример демонстрирует президент Украины Владимир Зеленский. Он сумел объединить не только украинский народ, но и весь западный мир. Другим лидерам стоило бы последовать этому примеру.

Наконец, важно помнить, что политика сдерживания вписывается в более широкий контекст глобализации. Россия укреплялась за счёт экономической взаимозависимости, которую она активно культивировала, и её усиливает статус постоянного члена с правом вето в Совете Безопасности ООН. Политика сдерживания должна включать меры, которые нейтрализуют или ограничивают роль обоих факторов.

Война в Украине стала результатом недостаточного сдерживания. В конечном итоге без политики сдерживания на Земле не будет мира.

Руперт Смит — бывший заместитель верховного главнокомандующего объединенными силами НАТО в Европе

Илана Бет-Эль, стратег и историк, является старшим научным сотрудником European Leadership Network

Project Syndicate