В последние годы президент Эрдоган активизировал антизападные настроения в Турции. Теперь он изменил курс, но общественность не хочет этому следовать …

С самого начала украино-российской войны турецкое правительство во главе с президентом Реджепом Тайипом Эрдоганом было занято попытками восстановить свой союз с Западом после периода разногласий в связи с приобретением российского комплекса С-400. Появившись на саммите НАТО в Брюсселе и приняв в Анкаре ряд западных лидеров после вторжения, Эрдоган, похоже, стремится вернуться к обычным делам с западными союзниками Турции. Однако турецкая общественность не так быстро корректирует свою позицию по отношению к Западу, как ее президент, который до недавнего времени стимулировал антизападничество.

Опрос, проведенный Metropoll в январе, показывает, что Россия и Китай превзошли США и ЕС в завоевании симпатий простых турок. В то время как 37,5% респондентов говорят, что Турция должна отдавать приоритет ЕС и США в своих внешних делах, 39,4% предпочитают Россию и Китай. Даже после вторжения России в Украину, согласно опросу Metropoll , проведенному в марте, 29,5% турок по-прежнему считают, что отношениям с Россией и Китаем следует отдавать приоритет. Похоже, что в последние годы восточная ориентация внешней политики Турции получила значительное признание в стране-члене НАТО и стране-кандидате в ЕС. Опрос также показывает, что не только избиратели Эрдогана, но и основа оппозиционных партий отдают предпочтение России и Китаю.

Западный скептицизм проявляется даже в контексте российской агрессии в Украине. Недавний опрос показывает, что только 33,7% турок считают, что Россия несет ответственность за войну в Украине, а 48,3% говорят, что ответственность за нее лежит на США и НАТО.

Антизападничество в Турции

Эти цифры отражают глубоко укоренившийся антизападный настрой турецкого народа, который разгорелся под властью Партии справедливости и развития Эрдогана (ПСР). Масштабы антизападничества вызывают вопросы о перспективах Турции как союзника Запада в долгосрочной перспективе. Учитывая преобладающий скептицизм по отношению к Западу и возникающие симпатии к России и Китаю, восстановление союза с Западом может быть слишком оптимистичным — даже в постэрдогановской Турции.

Растущее антизападничество в Турции также можно объяснить успешными усилиями небольшой, но изобретательной клики евразийцев.

В то время как правительство Эрдогана представляло Запад как мать всех зол, замышляющую заговор против экономики, суверенитета и безопасности Турции до самого недавнего времени, влияние антизападных нарративов ПСР могло бы оставаться ограниченным, если бы оно не создало пропагандистскую сеть, контролирующую все каналы связи, кроме социальных сетей. Турецкая общественность никогда не подвергалась воздействию таких непрерывных и организованных повествований о том, что Запад замышлял против Турции. ПСР установила дискурсивную гегемонию, фактически лишив легитимности любое выражение благосклонного отношения к Западу.

Поскольку пропагандистская машина Эрдогана манипулировала массами, оппозиционные партии также оказались в ловушке, чтобы вторить преобладающему негативному восприятию Запада, фактически нормализуя и популяризируя антизападный нарратив ПСР.

Сила евразийства.

Кроме того, рост антизападничества в Турции также можно объяснить успешными усилиями небольшой, но находчивой евразийской клики, особенно среди отставных военных, с которыми правительство Эрдогана сформировало политический союз после попытки государственного переворота 2016 года.

С конца 1990-х годов они последовательно призывали к стратегическому шагу по отказу от Запада и объединению с Востоком. Воодушевленные растущими стратегическими связями Турции с Россией и Китаем и в качестве партнера правящей партии, евразийцы приобрели новую позицию влияния в публичных дебатах по вопросу о направлении Турции на Запад или Восток. Часто появляясь в подконтрольных правительству СМИ, евразийцы превратили антизападную риторику правящей партии в благосклонное отношение к России и Китаю.

В то время как антизападные нарративы доминировали в общественных дебатах, не было ни одного значимого политического деятеля, идеологической или социальной группы, которая защищала бы традиционное западное призвание Турции.

Несмотря на совсем недавний разворот президента Эрдогана, крайне редко можно увидеть публичную поддержку западного взгляда на внешнюю политику Турции.

Турецкие левые всегда критически относились к Западу и понимали его как рассадник империализма, позиция, которая способствовала распространению и дальнейшей легитимации антизападной позиции ПСР, особенно среди секуляристов. Секуляристы, в свою очередь, с их левыми и правыми вариантами, развили сильную неприязнь к Западу, несмотря на их явно западный образ жизни. Они склонны полагать, что западные державы проводили политику «зеленого пояса» в годы холодной войны, работая вместе с исламистами по всему Ближнему Востоку, а в последнее время поддерживали умеренных исламистов, включая ПСР в Турции.

Наконец, среди турок широко распространено убеждение, что западные государства и организации помогают сепаратистской Рабочей партии Курдистана (РПК) в Турции и ее детищу, Отрядам народной обороны (YPG) в Сирии. Это подстегнуло и укрепило антизападничество во всем политическом спектре.

Может ли сотрудничество с Западом процветать?

Несмотря на совсем недавний разворот президента Эрдогана, крайне редко можно увидеть публичную поддержку западного взгляда на внешнюю политику Турции. Те, кто по-прежнему привержен традиционной западной внешней политике Турции, представляют собой молчаливую группу без политического и интеллектуального представительства или институциональной поддержки со стороны военных, когда-то стойких защитников западного направления Турции. В публичных дебатах по-прежнему доминируют антизападные и евразийские личности и идеи.

По мере развития украинского кризиса турецкий президент делает предложения западным союзникам Турции. Но антизападничество, которое он взрастил среди турецкого народа, остается препятствием на пути к новой эре сотрудничества.

Автор: Ихсан Даги (Ihsan Dagi) – в настоящее время является профессором международных отношений в Ближневосточном техническом университете (Анкара/Турция), а ранее был приглашенным научным сотрудником программы Фулбрайта в Джорджтаунском университете (2001-2002 гг.) и SAIS Университета Джона Хопкинса (2013-2014 гг.).

Перевод МК

Источник: IPS–Journal, ЕС