Чехи проявляют массовую солидарность с украинскими беженцами. Но реакция правительства может разжечь конфликт между местными жителями и приезжими.

Как и почти все европейские страны, Чехия в настоящее время является местом назначения для беженцев из Украины. В течение первого месяца войны их число в этой небольшой стране с населением всего 10 миллионов человек увеличилось примерно до 300 000 человек, большинство из которых составляли женщины и дети.

Это означает, что страна входит в число стран, принявших наибольшее количество беженцев на душу населения. Ситуация почти сопоставима с Польшей, которая сталкивается с самым высоким бременем в Европе. Количество прибывающих сейчас пропорционально превышает количество, которое гораздо более стабильная и процветающая Германия приняла после 2015 года, тогда как тогда это происходило не за один месяц, а в течение почти одного года.

Если принять во внимание такие страны, как Республика Молдова, непосредственный сосед Украины, масштабы и скорость этого роста беспрецедентны и создают огромные проблемы, прежде всего для сильно пострадавших стран Центральной и Восточной Европы. Еще до череды кризисов последних лет эти страны уже боролись за обеспечение политической стабильности и экономического процветания.

Чешская солидарность во всей красе

В настоящее время остается неясным, в какой степени беженцы будут искать долгосрочные перспективы в Чехии и других восточных соседних государствах. Географическая и языковая близость, а также более многочисленное украинское меньшинство, уже проживающее в стране, кажется, побуждают к более длительному пребыванию.

В то же время не исключено также, что, как и многие выходцы из Сирии несколькими годами ранее, они сочтут страны Центральной и Восточной Европы непривлекательными. Это особенно актуально сейчас, когда границы открыты для западноевропейских стран. Именно здесь предпочитают селиться выходцы из третьих стран, но до них обычно трудно добраться. Однако возможный исход этой ситуации вряд ли облегчит нынешнее бремя для Центральной и Восточной Европы.

Уже во время последнего кризиса были причины неприятия беженцев, которые выходили за рамки господствовавшего тогда нарратива о «ксенофобии со стороны закрытых до недавнего времени обществ».

В первые несколько недель чехи проявили подавляющую солидарность с беженцами. Подавляющее большинство людей высказались за то, чтобы помочь им и принять их. Уже были пожертвованы рекордные суммы денег: более одного миллиарда чешских крон, что эквивалентно примерно 40 миллионам евро. Люди предлагали приют и другую необходимую помощь, в том числе волонтерскую работу, без которой вряд ли что-то было бы возможно в первые дни, когда государство постепенно взяло на себя ответственность.

Наследие перехода

Но остается рассмотреть один ключевой вопрос: почему — по крайней мере, до сих пор — ситуация так отличается от кризиса с сирийскими беженцами. Географическая и культурная близость Украины, безусловно, играет роль; но то же самое можно сказать и о до сих пор очень ярком воспоминании о советском вторжении в Чехословакию в августе 1968 года, когда танки уничтожили зарождающийся демократический социализм Пражской весны и началась оккупация, длившаяся два десятилетия.

Однако уже во время последнего кризиса были причины для неприятия беженцев, выходящие за рамки господствовавшего тогда нарратива о «ксенофобии со стороны закрытых до недавнего времени обществ». В его основе лежало недоверие к государственным институтам , способным справиться с такой задачей. Возможно, удивительно, что основные факторы обнаруживаются не столько в период до 1989 г., сколько в результате последующей шоковой терапии , наступившей после перехода к капиталистической рыночной экономике. В то время штаты были не в состоянии защитить свое население от зачастую насильственного перехода. Наоборот, сами даже ускорили.

Например, в качестве потенциальной причины рассматривалась продолжающаяся нестабильность в регионе. Это породило ощущение того, что человек продолжает находиться в положении человека, ищущего помощи, и, следовательно, не может щедро помогать другим. Многие из этих причин с тех пор были выявлены в Восточной Германии, и они также применимы к другим посткоммунистическим странам.

К сожалению, исходная ситуация и сопутствующая ей хрупкость социальной стабильности и отсутствие жизнестойкости за это время кардинально не изменились, а если и изменились, то, скорее всего, еще хуже из-за пандемии и неспособности государства адекватно отреагировать на нее. (например, в Чехии больше всего смертей от Covid на душу населения в мире). Так что солидарность с беженцами уже начинает напрягаться: все шире звучит мысль о том, что прибывающим помогают за счет местных.

Чешские трудности

Ситуация тем более опасна, что Чехия уже столкнулась с трудной ситуацией до этой внезапной чрезвычайной ситуации. До пандемии только один из двух чехов получал прожиточный минимум, почти каждый десятый имел пожизненные долги, а сбережения четверти домохозяйств составляли менее 400 евро. С тех пор это стало только хуже. Кроме того, цены на энергоносители резко выросли с прошлой осени, экстремальная инфляция с весны сейчас достигла рекордных 13 процентов, а совсем недавно произошел резкий рост цен на топливо.

Все это прекрасно вписывается в идеологические рамки правительства: помощь нужно оказывать только самым нуждающимся.

При неолиберальном правительстве, которое находится у власти с начала года и провозгласило политику жесткой экономии в качестве своего основного политического ориентира, несмотря на широко распространенное мнение, что такая политика устарела, а также нынешний кризис с беженцами, идеальный шторм пивоварение в Чехии.

Правительство прилагает усилия, чтобы позаботиться о вновь прибывших. Однако, учитывая сравнительно слабые государственные институты и их финансовые ресурсы, которые еще больше урезались в начале года, эти усилия явно достигают своего предела. Более того, правительство пока мало сделало для облегчения тягот местного населения, которое может только мечтать о пакете мер, подобных тому, который недавно был принят правительством Германии для смягчения кризиса.

Вместо этого правительство Чехии советует своим гражданам меньше ездить за рулем. Это, конечно, не является неправильным само по себе; однако как самостоятельная мера это кажется чистой издевкой над теми, кому в повседневной жизни срочно нужна машина. В противном случае людей направляют на получение социальных пособий, требования к которым изучаются настолько тщательно, что в итоге мало кто на них претендует. Все это прекрасно вписывается в идеологические рамки правительства: помощь нужно оказывать только самым нуждающимся. В конце концов, средств почти не остается, потому что ни при каких обстоятельствах не будут увеличиваться налоги или возникать новые долги. Поэтому маловероятно, что будут приняты быстрые, эффективные и комплексные меры для помощи низшим и средним классам.

Политический тупик

В этом контексте правительство Чехии движется в политический тупик. Сразу же после осенних парламентских выборов, после которых она пришла к власти, некоторые аналитики забили тревогу по поводу того, какой взрывоопасный потенциал на самом деле таит в себе новая политическая ситуация. Опасность состоит в том, чтобы слепо праздновать изгнание бывшего премьер-министра, популиста и олигарха Андрея Бабиша.

После выборов Бабиш стал лидером оппозиции, и кроме него на скамьях сидят только правые экстремисты, а социал-демократы впервые за посткоммунистическую эпоху потеряли место в парламенте. Даже в случае незначительных социальных кризисов конфликт, в котором экстремисты и популисты извлекали бы выгоду из социальной слепоты неолиберального правительства, был неизбежен.

Сейчас мы наблюдаем зачатки этого самого конфликта. Андрей Бабиш все громче и самоувереннее заявляет, что правительство помогает только беженцам. Поскольку правительство оставляет местных жителей в одиночестве, чтобы справиться с резко ухудшающейся социальной ситуацией, этот аргумент набирает силу и может принести Бабишу — а в худшем случае — еще более радикальным популистам и экстремистам — значительную поддержку.

Отсутствие левой силы в парламенте и в СМИ сейчас будет ощущаться особенно остро. Остается посмотреть, в какой степени социал-демократам, борющимся за свое политическое выживание, удастся вступить в конфликт и направить его в другие русла.

Автор: Катерина Смейкалова — научный сотрудник Friedrich-Ebert-Stiftung в Праге.

Перевод МК

Источник: Ips-Journal, Германия