Уже через три недели, 4 мая 2022 года Россия с высокой долей вероятности окажется в состоянии суверенного дефолта. Его причиной станут выпущенные в 2012 году сроком на 10 лет еврооблигации “Россия 2022”. 4 апреля должно было состояться погашение основной суммы долга в размере двух миллиардов долларов, а также погашение накопленного купонного дохода. Однако Министерство финансов США запретило использовать для этого заблокированную на счетах Банка России американскую валюту.

Российское финансовое ведомство встало перед выбором: использовать для погашения доллары, полученные от продажи углеводородов уже после блокировки счетов Центробанка, либо смириться с дефолтом. Выбор фактически был сделан в пользу второго сценария. Глава Минфина России Антон Силуанов распорядился выплатить кредиторам рубли по курсу ЦБ на 31 марта.

Конвертировать в доллары их можно будет после того, как американские власти снимут ограничения с российских суверенных счетов. То есть, возможно, никогда. У России еще есть льготный 30-дневный период для оплаты долларами, но, скорее всего, Москва на это не пойдет. По крайней мере, международное рейтинговое агентство S&P ставит именно на это – 8 апреля их суверенный рейтинг России в иностранной валюте был понижен до уровня “выборочный дефолт”.

Любопытно, что рубль на всех этих новостях только укреплялся. В пятницу, 8 апреля, курс доллара впервые не только с начала войны, но и с начала этого года опустился ниже 72 рублей. Банк России снизил базовую ставку сразу на три процентных пункта – с 20 до 17 процентов годовых. Более того, он разрешил банкам с 18 апреля возобновить продажу наличной валюты населению, хотя изначально предполагалось, что запрет должен был действовать до 9 сентября.

Значит ли это, что международные санкции никакого значимого эффекта на российскую экономику не оказывают и страна за месяц оправилась от шока, вызванного беспрецедентными ограничениями со стороны развитых стран? Вовсе нет, скорее наоборот. До настоящего времени в головах большинства аналитиков (включая, кстати, сотрудников Банка России, принимающих ключевые для страны решения) работают простые схемы. Например: “сильный рубль – низкая инфляция”. Или “есть валюта – есть импорт, нет валюты – живем в режиме импортозамещения и запасаем гречку”.

Поэтому сразу после начала войны Банк России сделал все, чтобы в России скопилось максимальное количество долларов и евро. Удалили с рынка иностранных инвесторов, которых лишили возможности продавать рублевые активы и конвертировать вырученные деньги в валюту. Заодно и убрали спрос со стороны населения. Это резко снизило спрос на Московской бирже. Параллельно ввели правило о продаже экспортерами 80 процентов валютной выручки. А поскольку даже после трагических событий в украинских Буче и Краматорске европейцы оказались не готовы отказаться от российского сырья, валюта поступает в страну с завидной регулярностью.

Вот только это ничего не меняет. Старые схемы перестали работать. В условиях действующих санкций оказалось, что деньги – даже иностранные – сами по себе никакой ценности не представляют. Они ценны только тогда, когда их в любой момент можно обменять на любые, каких душа ни пожелает, товары и услуги. А вот с этим-то как раз и проблемы.

Если раньше от курса валют в России напрямую зависела цена на импортные товары, сейчас эта зависимость резко снизилась. Вне зависимости от того, стоит ли доллар 90 рублей или 90 копеек, российским потребителям после истощения товарных запасов будут доступны в лучшем случае контрафакт или контрабанда, ввезенные из так называемых “дружественных” стран. Их цена в гораздо меньшей степени зависит от валютного курса. Просто потому, что для оплаты таких товаров нужно преодолеть огромное количество проблем. Начиная с перевода денег на покупку этих товаров и заканчивая рисками, которым подвергаются поставщики нелегальной продукции в Россию. Им самим могут заблокировать счета, на которые приходят из России доллары или евро.

Так что, несмотря на то что курс доллара со своих пиковых значений упал в два с лишним раза, цены падать не торопятся. Более того, на импорт они, скорее всего, продолжат расти.

Уже сейчас появляются первые цифры, которые позволяют хотя бы приблизительно оценить потери российской экономики и конечных потребителей – простых россиян. Так, по данным платформы для отслеживания цепочек поставок FourKites, российский импорт по всем видам грузовых перевозок за первый месяц конфликта сократился почти на две трети – на 62 процента.

Остановка российского автопрома и прекращение поставок из развитых стран привели к дефициту автомобилей и взлету цен на то, что еще есть в наличии. В результате, по данным Ассоциации европейского бизнеса, в марте продажи новых машин рухнули на те же две трети – 63 процента.

Наконец, еще одна очень близкая по значению цифра. По оценке компании Knight Frank, к началу апреля около 160 международных сетей перестали поставлять в Россию свою продукцию. Если они в обозримом будущем не вернутся, обороты непродовольственного ретейла могут упасть на 70 процентов. То есть опять же примерно на две трети.

С самого начала войны много говорят, что все, чего Россию лишат развитые страны, поставят Турция, Китай и другие государства, которые не присоединяются к санкциям по “прагматическим” соображениям. Более того, российское правительство фактически даже легализовало “серый” импорт – ввоз в страну продукции без согласия ее производителя и правообладателя.

Однако эти надежды могут натолкнуться на инфраструктурные проблемы. Быстро заместить поставки из Европы не получится даже в силу логистических ограничений. Возможности российских портов, железных и автомобильных дорог ограничены. Кроме того, западные страны после введения ограничений занялись тем, чтобы устранить любые возможности их обойти. Поэтому желающих рисковать ради сомнительного удовольствия возить контрабанду в Россию может оказаться не так много. Так что я не сильно удивлюсь, если в России скоро отменят ограничения не только на продажу валюты населению, но и на ее вывоз за границу. Потому что последняя надежда теперь на “челноков”, которые будут возить в клетчатых сумках “серый” импорт и продавать его на рынках.

Что до дефолта, то повторения 1998 года с девальвацией рубля, крахом банковской системы и очищением экономики от нежизнеспособных предприятий, доставшихся в наследство от СССР, сейчас не будет. Как не будет и начавшегося через год после кризиса 1998 года бурного роста. Тогда для достижения сформулированной экономистом Андреем Илларионовым цели удвоить ВВП за 10 лет не хватило совсем немного. А рост реальных располагаемых доходов опережал даже нетипично высокие темпы роста ВВП.

Не будет и притока иностранных инвестиций – ни прямых, ни портфельных. Во-первых, потому что война и последующие за нападением на Украину санкции и так называемые “контрсанкции” уже поставили крест на иностранных инвестициях в российскую экономику. Дефолт лишь станет констатацией того, что уже произошло: Россия превратилась в крематорий для денег иностранных инвесторов.

Во-вторых, по сравнению с тем временем российская экономика сейчас движется в ровно противоположном направлении. И если уж и ждать повторения, то не 1998-го, а скорее 1928 года – времени окончательного сворачивания НЭПа и начала реализации первого пятилетнего плана. Вот только на этот раз никакой “пятилетки за четыре года” не получится.

Мечты о “реиндустриализации” неосуществимы хотя бы в силу совсем другой демографической ситуации. Реализовывать грандиозные планы освоения Восточной Сибири и Дальнего Востока просто некому. У сегодняшней России и экономические, и военные перспективы самые безрадостные. Никакой победы с парадом 9 мая на Майдане Незалежности в Киеве не получится точно. И последняя возможность режима Путина постараться удержаться у власти – борьба с “пятой колонной” и так называемыми национал-предателями. Так что перспектива повторения 1938 года тоже весьма велика.

Максим Блант