Как ЕС поможет в расследовании военных преступлений, совершаемых в ходе войны РФ против Украины и может ли Путин предстать перед судом? Интервью DW с еврокомиссаром по вопросам юстиции Дидье Рейндерсом.

Евросоюз обещает помощь в расследовании военных преступлений и других правонарушений, совершенных во время войны России против Украины. Какую поддержку ЕС предоставит украинскому следствию и международным расследованиям и может ли президент России Владимир Путин предстать перед судом? DW спросила об этом еврокомиссара по вопросам юстиции Дидье Рейндерса.

Deutsche Welle: Господин комиссар, генеральный прокурор Украины Ирина Венедиктова объявила о начале следствия в отношении около 500 российских должностных лиц, включая президента Владимира Путина, по подозрению в их причастности к военным преступлениям в Украине. Как Евросоюз может ей помочь в этом деле?

Дидье Рейндерс: Мы оказываем помощь экспертами. Первая команда криминалистов из Франции уже на месте. Мы попросим все государства-члены ЕС сделать то же самое. Есть много способов оказать практическую помощь, плюс финансовая поддержка. Мы работаем не только с ней (Венедиктовой. – Ред.) но и с Международным уголовным судом (МУС), прокурором МУС и прокурорами государств ЕС. Некоторые из них со своей стороны тоже уже начали расследования. Лучшая помощь – предоставить экспертную помощь и оборудование.

– Вы упомянули МУС в Гааге. Вы координируете с ним действия? Есть ли планы создания  объединенной следственной группы?

– Да. Сегодня утром (11 апреля. – Ред.) я опять разговаривал по телефону с прокурором МУС Каримом Ханом и генпрокурором Украины. Мы пытаемся координировать усилия через агентство Евроюст. Сейчас существует общая следственная группа из представителей Польши, Литвы и Украины, а также МУС. И мы призываем государства ЕС присоединиться к этой группе. У нас есть опыт MH17 – тогда тоже была общая следственная группа из экспертов разных государств, работавшая до того, как дело было передано в суд.

– Если мы говорим о нынешнем расследовании, оно должно завершиться процессом в Международном уголовном суде или будет нужен специальный трибунал?

– Мы вначале пытаемся использовать существующие институты: МУС, национальные судебные системы во многих странах, Европейский суд по правам человека, как это было в деле MH17. Их будет достаточно для рассмотрения военных преступлений, преступлений против человечности, геноцида . Конечная цель – подготовить обвинения и провести судебный процесс.

– Окажется ли, по вашему мнению, сам президент Путин в итоге на скамье подсудимых?

– Все возможно. В итоге, это работа независимой судебной системы. Я – еврокомиссар по вопросам юстиции, так что я стараюсь заботиться о независимости МУС и всех национальных судебных систем. А они должны заниматься всеми делами – настолько, насколько это возможно. Первый шаг – сбор доказательств. Мы проводим сбор доказательств на месте событий в Украине, а также в государствах ЕС, где свидетельские показания дают украинские беженцы. Кроме того мы сохраняем копии всех доказательств, чтобы предоставлять их МУС, Украине и государствам-членам Евросоюза.

– Сколько может понадобиться времени на сбор доказательств и подготовку дел?

– Мы будем продолжать сбор доказательств в течение предстоящих недель и месяцев, может быть, и дольше. Сейчас мы работам под Киевом, но, вероятно, пойдем и в другие регионы. Много работы предстоит в Мариуполе, но там еще идут бои. Так что это продлится долго, но мы стараемся действовать как можно быстрее с тем, чтобы начать готовить обвинение. Но работа по сбору доказательств будет продолжена, в последующие месяцы и годы будут новые обвинения.

– Давайте поговорим о цифрах. Это все будет стоить денег. Готов ли ЕС финансировать все эти расследования?

– Мы выделяем средства на эти цели. Государства ЕС делают то же самое. Мы также пытаемся создать трастовый фонд, чтобы передать деньги жертвам. Вы знаете, что мы замораживаем российские государственные активы, средства олигархов. У них заморожены уже около 30 млрд евро. И если будет доказана связь с преступной деятельностью, мы будем конфисковать эти деньги в судебном порядке. После конфискации их можно будет передать в трастовый фонд для Украины, чтобы их получили жертвы. Нам надо будет думать и о восстановлении (Украины. – Ред.), хотя это вопрос будущего. На это потребуются огромные средства – не только от Еврокомиссии, но также от государств-членов ЕС, от частного сектора.

– Вы упомянули первую группу криминалистов из Франции, уже находящуюся в Украине. Есть ли у вас данные, сколько следователей будут там, сколько стран будут участвовать?

– Пока рано говорить, сколько именно. Но мы просим все государства ЕС присоединиться. Я направлю всем министрам юстиции соответствующее письмо. Я уверен, что целый ряд государств ЕС присоединится. Но речь идет не о следователях или прокурорах, а об экспертах различного профиля. Также нужны переводчики, потому что мы работаем на разных языках в Евросоюзе. Есть следователи и прокуроры из Украины. Прибудет еще команда из МУС. 

– ЕС и МУС объединили усилия. Нет ли риска того, что МУС могут обвинить в предвзятости, ведь у ЕС вполне четкая позиция в отношении Украины?

– Более 120 государств являются участниками Римского статута Международного уголовного суда. Прокурор МУС дал ясно понять, что в случае с Украиной не будет никаких исключений. Поэтому очень важно напомнить украинским властям, что они должны обеспечить корректное обращение с российскими военнопленными. Это будет независимое расследование. 

МУС – независимый орган. Именно поэтому мы не делаем больше, чем поддержка экспертов. Все остальное – в руках прокуроров и судей. Так что в итоге это будет независимое решение судебных органов.

Бернд Ригерт, Юрий Шейко