С начала войны РФ против Украины более 300 тыс. человек нашли убежище в ФРГ. Некоторых из них приютили семьи выходцев из России. Как им живется вместе и удается ли избегать конфликтов?

Каждую пятницу вечером семья Майер, приютившая у себя украинских беженцев, ненадолго возвращается к нормальной жизни. В течение двух часов нет ни новостей о войне, ни фотографий погибших мирных жителей, ни грустных мыслей. Вместо этого – мистер Бин. Знаменитый британский комик стал неизменной и важной частью совместных телевизионных вечеров в выходные дни.

“Когда мы вместе смотрим “Мистера Бина”, полностью расслабляемся. Он поднимает нам настроение, а смех Полины настолько заразителен, что мы все не можем перестать смеяться”, – рассказывает Наташа Майер. На самом деле у Наташи другая фамилия, но она опасается репрессий в отношении своих  родственников, остающихся в России.

Наташа родилась на Кавказе и приехала в Германию более 20 лет назад. Сегодня она живет с мужем и двумя детьми в районе Бонна. Двенадцатилетняя Полина находится у нее в гостях с 16 марта. Вместе с мамой Анной и бабушкой Ларисой Полина бежала из пригорода Киева через Польшу в Германию. Отец и дед остались в Украине.

Никаких конфликтов в русско-украинской квартире в Германии

Для Наташи Майер вскоре после начала войны стало ясно, что она должна помочь украинцам. Решение принять украинских беженцев – это своего рода протест и способ проявить сострадание к людям в Украине. “Белорусы, украинцы, русские – у нас очень много общего в наших культурах. Я спрашиваю себя, в чем мы расходимся. И теперь, после этой войны, мы вдруг должны стать врагами? Почему?”, – задается вопросом Наташа.

Семья Майер освободила для своих гостей детскую игровую комнату. А на почтовом ящике сразу же указала их имена. “Пока все работает отлично, как будто родственники приехали к нам в гости, у нас еще не было ни одного конфликта”, – говорит Наташа.

Украинские гости и русские хозяева, предоставившие им свое жилье, дома говорят по-русски. Анна сразу же взяла на себя обязанности по кухне, по ее словам, чтобы не быть обузой, если война и вынужденное бегство затянутся надолго. “Нам очень грустно от того, что происходит в Украине, но мы чувствуем себя здесь очень комфортно, нас очень тепло встретили”, – рассказывает Лариса.

Беженцы умеют отделять людей от политики

Как Лариса, Анна и Полина относятся к тому, что живут в русской семье? Что говорят об этом их родственники в Украине? “Для нас не проблема жить в русской семье в Германии. Кроме того, многие россияне сейчас покидают свою страну в знак протеста против войны. В центре внимания – люди и то, как они относятся друг к другу. Наташа не виновата в том, что родилась в России. Место рождения мы не выбираем и не оно определяет человека”, – говорят украинки.

Муж Наташи Майер рассказывает, что разговоров о политике между ними не так много, как можно было бы подумать. Позиции ясны, все на одной стороне – против войны и против Путина. Но в доме постоянно витает один вопрос: когда же наконец наступит мир?

Лариса, Анна и Полина, которая уже провела несколько дней в немецкой школе и может сказать несколько слов по-немецки, хотят как можно скорее вернуться домой. Когда Наташа Майер хотела записать Ларису и Анну на интеграционные курсы, они отказались: “Этого не нужно делать. Зачем? Мы скоро вернемся домой”.

За три недели пребывания в Германии украинские беженцы уже поняли, что русская община в ФРГ сильно поляризована. С одной стороны, такие люди, как Наташа Майер, которые осуждают нападение на Украину и бескорыстно предоставляют беженцам крышу над головой. А с другой стороны, ярое меньшинство, которое демонстрирует свою поддержку агрессии России, устраивая автомобильные пробеги с огромными российскими флагами.

Отношение к войне разрушает российские семьи 

Майер тоже оказалась в центре конфликта между противниками и сторонниками Путина. В течение многих лет у нее была группа друзей в WhatsApp, которые вместе изучали иностранные языки. Пятеро остались на родине, четверо живут в Западной Европе. Две недели после начала войны участники группы обходили эту тему молчанием. Пока Наташа Майер первой резко не раскритиковала российское вторжение.

“Тот из нас, кто сделал самую большую карьеру и живет в Москве, в ярости покинул группу. Другой, напротив, написал: ситуация здесь, в России, как в Германии в 1937 году, один к одному. Одна из женщин, живущая в Западной Европе, разорвала контакты со своей семьей в России и не хочет больше иметь с ними ничего общего”, – рассказывает Наташа.

Украинки Лариса и Анна, бежавшие от войны, утешают Наташу Майер, когда она приходит в отчаяние от того, как российская государственная пропаганда влияет на круг ее друзей.  Люди, например, верят в грубую ложь депутата бундестага от партии “Альтернатива для Германии” (АдГ) рассказавшего о том, что якобы после начала войны на каждом доме русских в Германии был нарисован белый крест. Но больше всего Наталью огорчает общение с родственниками, остающимися в России.

“Эта война разрушает семьи. Дружеские отношения рушатся от того, какую политическую позицию ты занимаешь”, – говорит Наташа Майер. Но, уверена она, в этой ситуации нельзя быть где-то посередине, нужно выбрать сторону. “Мы с мамой всегда ссоримся, когда говорим о войне, поэтому стараемся обходить эту тему. Родственники в России даже не знают, что мы приняли украинских беженцев”, – рассказала она.

Оливер Пипер, Виталий Кропман

 Deutsche Welle