Агрессивная война Владимира Путина ведется за счет денег, которые Россия получает от продажи ископаемого топлива в Европу. И хотя Украина невероятным образом отразила попытку России захватить Киев, Путина не остановить до тех пор, пока Европа не прекратит свою энергетическую зависимость.

Это означает, что Германия, чьи политические и деловые лидеры настаивают на том, что они не могут обойтись без российского природного газа, хотя многие ее собственные экономисты с этим не согласны, фактически стала главным пособником Путина. Это позорно и невероятно лицемерно, учитывая недавнюю немецкую историю.

Предыстория: Германию десятилетиями предупреждали о рисках зависимости от российского газа. Но ее лидеры, сосредоточенные на краткосрочных преимуществах дешевой энергии, проигнорировали эти предупреждения. Накануне войны в Украине 55% немецкого газа поставлялось из России.

Нет никаких сомнений в том, что быстрое отключение или даже значительное уменьшение этого потока газа будет болезненным. Но многочисленные экономические анализы, проведенные брюссельским Институтом Брейгеля, Международным энергетическим агентством и ECONtribute, аналитическим центром, спонсируемым Боннским и Кельнским университетами, — показали, что последствия резкого сокращения импорта газа из России будут далеки от катастрофических в Германии.

Как выразился один из членов Совета экономических экспертов Германии, который исполняет роль, в чем-то схожую с ролью Совета экономических консультантов США, ввести эмбарго на российский газ было бы трудно, но «выполнимо».

Анализ ECONtribute предлагает ряд оценок, но в худшем случае эмбарго на российский газ временно сократит реальный ВВП Германии на 2,1%.

Теперь немецкие промышленники отказываются принимать оценки экономистов, утверждая, что газовое эмбарго действительно будет иметь катастрофические последствия. Но что еще они могли бы сказать, не так ли? Промышленные лидеры повсюду всегда заявляют, что любое предлагаемое ограничение их деятельности было бы экономической катастрофой.

Например, еще в 1990 году промышленные группы США выступили со страшными предостережениями против политики по уменьшению кислотных дождей, настаивая на том, что это будет стоить сотни миллиардов и даже приведет к «потенциальному разрушению экономики Среднего Запада». Ничего из этого не произошло; фактически новые правила принесли большую пользу общественному здравоохранению при скромных финансовых затратах.

К сожалению, политические лидеры Германии, в том числе канцлер Олаф Шольц, встали на сторону паникеров. Разоблачения российских зверств в Украине привели к скупым признаниям того, что что-то нужно делать, но все еще не слишком срочно.

Что меня поражает — параллель, которую почему-то редко проводят, — это контраст между нынешним нежеланием Германии идти на умеренные жертвы, даже перед лицом ужасающих военных преступлений, и огромными жертвами, которые Германия требовала от других стран во время войны. Европейский долговой кризис десятилетней давности.

Как некоторые читатели, возможно, помнят, в начале прошлого десятилетия большая часть южной Европы столкнулась с кризисом, поскольку кредитование иссякло, что привело к стремительному росту процентных ставок по государственному долгу. Немецкие официальные лица поспешили обвинить эти страны в собственном бедственном положении, настаивая с большой долей морализаторства на том, что у них проблемы, потому что они были безответственны в финансовом отношении и теперь должны заплатить эту цену.

Как оказалось, этот диагноз был в основном ошибочным. Повышение процентных ставок в Южной Европе во многом отражало рыночную панику, а не фундаментальные факторы. Стоимость заимствований упала даже для Греции после того, как президент Европейского центрального банка сказал три слова — «чего бы это ни стоило», — предполагая, что банк в случае необходимости вмешается, чтобы выкупить долг проблемных экономик.

Германия взяла на себя инициативу, потребовав, чтобы страны-должники ввели крайние меры жесткой экономии, особенно сокращения расходов, независимо от того, насколько велики будут экономические издержки. И эти издержки были огромными: в период с 2009 по 2013 год экономика Греции сократилась на 21 процент, а уровень безработицы вырос до 27 процентов.

Но в то время как Германия была готова навлечь экономическую и социальную катастрофу на страны, которые, как она утверждала, были безответственными в своих заимствованиях, она не желала возлагать на себя гораздо меньшие затраты, несмотря на бесспорную безответственность своей прошлой энергетической политики.

Я не уверен, как это измерить, но мне кажется, что Германия получила гораздо более четкое предупреждение о своей безрассудной зависимости от российского газа, чем Греция когда-либо получала о своих докризисных заимствованиях. Тем не менее, кажется, что известное стремление Германии относиться к экономической политике как к моральной игре применимо только к другим странам.

Справедливости ради следует отметить, что Германия отошла от своего первоначального нежелания вообще помогать Украине. Посол Украины в Германии утверждает, хотя немцы это отрицают, что ему якобы сказали, что нет смысла отправлять оружие, потому что правительство страны рухнет через несколько часов. И может быть, осознание того, что отказ перекрыть подачу российского газа делает Германию де-факто соучастником массовых убийств, наконец, будет достаточно, чтобы побудить к реальным действиям

До тех пор, пока этого не произойдет, Германия будет позорно оставаться самым слабым звеном в реакции демократического мира на российскую агрессию.

Пол Кругман

 The New York Times