Украинцы и мировые демократические державы должны стремиться к единственно приемлемому финалу.

Война в Украине достигла поворотного момента. Российские войска, вторгшиеся в страну с севера, юга и востока, сейчас почти не движутся. Они атакуют школы, больницы, многоквартирные дома, но не контролируют даже те места, которые занимают. И неудивительно: сотрудничать с оккупантами желающих мало. Подавляющее большинство украинцев, более 90%, считают, что победят российских захватчиков. Украинская армия отказывается сдаваться даже в городах, сильно подвергающимся бомбардировкам.

Российские стратеги ожидали, что завоевание Украины продлится не более шести недель. Более половины этого времени уже прошло. Должен быть эндшпиль, момент, когда конфликт прекратится. Украинцы и демократические державы, поддерживающие Украину, должны работать на достижения этой цели. И целью здесь не должно быть перемирие, хаос, решение поддерживать тлеющим украинское сопротивление в течение следующего десятилетия или клятва «обескровить Россию», или что-то еще, что продлит боевые действия и нестабильность. Этой целью должна стать победа Украины.

Прежде чем чего-то добиться, нужно себе это представить. А в этой войне победу представить не трудно: Украина остается суверенной демократией, имеющей право выбирать своих собственных лидеров и заключать свои собственные договоры. В Киеве не будет пророссийского марионеточного режима, не будет необходимости в длительном украинском сопротивлении, не будет продолжения боевых действий. Российская армия отступает через границы. Да, эти границы могут быть другими, Украина может провозгласить нейтралитет, но это должны решать украинцы, а не диктовать кто-то извне. Возможно, понадобятся международные миротворческие силы. Что бы ни случилось, у Украины должны быть веские основания полагать, что российские войска быстро не вернутся обратно.

Представьте себе последствия такой победы. В Вашингтоне большинство людей давно считают, что Украина является частью регионального конфликта и что Украина — это часть территории, которая волнует россиян больше, чем нас, и всегда будет так. Но это уже не так. Украинцы, и особенно их президент Владимир Зеленский, сделали свое дело глобальным, утверждая, что они борются за комплекс общих идей — за демократию, но также и за форму гражданского национализма, основанного на патриотизме и уважении к верховенству права, за мирную Европу, где споры решаются институтами, а не войной, за сопротивления диктатуре. Зеленский напомнил американцам Перл-Харбор. К немецкому парламенту он обратился с фразой «Никогда больше» — и сказал депутатам Бундестага, что в свете жестокой войны в его стране эти слова теперь «ничего не стоят». Европейский парламент он призвал «доказать, что вы действительно европейцы» и принять Украину в Евросоюз.

Эти тезисы действенны, потому, что говорят о принципах, которые объединяют большинство европейцев, американцев и многих других людей по всему миру, напоминая им о том, насколько хуже всем жилось в кровавом прошлом, и насколько хуже может быть в будущем, если эти принципы перестанут быть значимыми. Слова, которые использует Зеленский, также оказывают воздействие, ведь они верны. Победа для Украины действительно будет победой для всех, кто верит в демократию и верховенство права. Граждане существующих демократий и члены демократической оппозиции в России, на Кубе, в Беларуси и в Гонконге — все будут воодушевлены. «Их борьба — это наша борьба», — сказал мне один венесуэльский знакомый на прошлой неделе. Будут также укреплены институты, защищающие государства, которые воплощают в себе эти идеи, прежде всего Евросоюз и НАТО.

Слова Зеленского находят отклик, потому что россияне также придают этому конфликту огромное значение. Министр иностранных дел России Сергей Лавров недавно заявил, что эта война изменит мировую политику: «То, что происходит сейчас в мире, конечно, это не только, да и не столько про Украину, это про попытки сформировать новый порядок». Подобно тому, как Сталин, после окончания Второй мировой войны заявил «Каждый навязывает свою собственную систему настолько далеко, насколько может продвинуться его армия», Путин планировал, чтобы российская армия навязала автократическую, клептократическую политическую систему России всей Украине.

Уже сейчас оккупация Россией некоторых восточно-украинских городов напоминает советскую оккупацию Центральной Европы в конце Второй мировой войны. Государственные должностные лица и общественные лидеры — мэры и полицейские, а также депутаты, работники музеев были арестованы и с тех пор их никто не видел. Гражданское население подвергается неизбирательному террору. В Мариуполе власти сообщают, что граждан насильно депортируют в Россию, точно так же, как советская тайная полиция депортировала прибалтов, поляков и других в Россию после вторжений 1939 и 1945 годов. В случае победы России эта тактика будет применяться по всей Украине, создавая массовый террор, массовое насилие и нестабильность на долгие годы. И, да, если мы согласимся с таким исходом, автократы от Минска до Каракаса и Пекина получат сигнал: геноцид теперь разрешен.

Именно потому, что ставки так высоки, следующие несколько недель будут крайне опасными. Путин сделает все возможное, чтобы посеять страх. На прошлой неделе он заявил, что «российский народ всегда сможет отличить истинных патриотов от предателей и просто выплюнет их, как случайно залетевшую в рот мушку», далее сказал, что России нужно «естественное и необходимое самоочищение общества». Употребив слово с корнем «чистка», — термин, который Сталин использовал при заказе ликвидации своих врагов, Путин намеренно ссылается на худшую и самую кровавую эру советской истории, чтобы избежать даже намека на внутреннюю оппозицию. Он только что отбросил 30 лет экономических завоеваний, 30 лет российской интеграции с внешним миром, 30 лет инвестиций, чтобы повернуть время вспять к эпохе его молодости — эпохе, которую большинство россиян уже не помнит и мало кто желает ее возвращения. Похоже, что Путин уверен: только повышенный уровень страха помешает россиянам протестовать, как только они поймут, что случилось с их страной. Возможно, так оно и есть.

Путин и его пропагандисты намекают на химическое и ядерное оружие по той же причине. Они хотят, чтобы другие, а особенно американцы, боялись последствий своей помощи Украине. (…) Об этом же и пост в Telegram экс-президента РФ Дмитрия Медведева, нынешнего приспешника Путина. Этот пост исполнен оскорблений США, завуалированных угроз и содержит старую «песню» о том, что «в Польше мечтают забыть … о тех советских солдатах, которые победили фашизм, изгнали оккупантов из польских городов и не дали им взорвать Краков, освобождали узников Освенцима и Майданека». Среди прочего, Медведев намекнул, что Польша может стать следующей. Об этом свидетельствует и недавний удар российскими ракетами по Яворовскому полигону, который расположен недалеко от польской границы.

Как должен реагировать Запад? Правило только одно — мы не должны бояться. Россия хочет, чтобы мы боялись — боялись настолько, чтобы нас сковал страх, чтобы мы боялись принимать решения, чтобы отступили, освобождая дорогу для российского завоевания Украины, и, в конечном итоге, Польши или даже еще дальше — Европы. Путин очень хорошо помнит эпоху, когда советские войска контролировали восточную половину Германии. Но угроза этим странам не уменьшится, если Россия поглотит Украину. Угроза будет расти.

Вместо того, чтобы бояться, мы должны сосредоточиться на победе Украины. Как только мы поймем, что это именно та цель, тогда мы сможем думать о том, как ее достичь, будь то за счет временных бойкотов российского газа, нефти и угля, военных учений в других частях мира, которые будут отвлекать российские войска, гуманитарных авиаперевозок в масштабе Берлинского воздушного моста 1948 года, или поставлять Украине еще больше оружия и более качественного.

Конкретная тактика будет определяться теми, кто лучше всего понимает дипломатию и военную стратегию. Но эта стратегия должна быть ясной. Месяц назад никто не верил, что эта война будет иметь такое большое значение, и я уверена, что многие люди этого не хотели. Но это так. Поэтому каждый наш шаг должен стремиться к одной цели — помочь Украине победить.

«Это не наша война» — так мы могли говорить три недели назад. Но уже не сейчас.

Энн Эпплбаум

The Atlantic