МЕДФОРД, МАССАЧУСЕТС. Сравнение сегодняшних капиталистических экономик с коммунистическим блоком прошлых лет может показаться маловероятным. Что может быть общего между свободным рынком и централизованным планированием в советском стиле? Фактически, это сравнение все чаще дает полезное представление о том, что стало с победившей стороной после окончания Холодной войны.

Рассмотрим “мягкие бюджетные ограничения”, которыми пользовались социалистические государственные предприятия (ГП), и которые оказались одной из основных причин краха экономики советского блока. Аналогичные финансовые условия становятся все более распространенными в капиталистической Америке.

Согласно известному утверждению знаменитого венгерского марксиста-отступника Яноша Корнаи, госпредприятия могут игнорировать убытки и предпочтения потребителей, потому что они всегда могут рассчитывать на то, что государство сможет удержать их на плаву. Тезис Корнаи был популярен среди китайских реформаторов 1980-х годов: стремясь сделать госпредприятия более восприимчивыми к рынку, они “ужесточили” бюджетные ограничения компаний. С другой стороны, капиталистическая Америка, похоже, идет по тому же ошибочному пути, что и советские экономики. Несмотря на то, что отправная точка другая, результат один и тот же. Бюджетные ограничения смягчаются, а капитал все больше направляется в пользу модных фантазеров и комбинаторов с хорошими связями.

Безусловно, заимствования могут до определенной степени активизировать капиталистические предприятия. В отличие от того, что читают во вводных учебниках по экономике, бюджеты реальных потребителей не ограничены, и предприимчивые потребители могут взять взаймы, чтобы заплатить за следующий новый ходовой товар. Потребляя не по средствам, они повышают спрос на iPhone и Tesla, создавая стимулы для новаторов.

Кроме того, Tesla и другие молодые компании часто полагаются на внешнее финансирование, а не на прибыль, чтобы продвигать свои инновации точно так же, как правительства выпускают облигации, чтобы помочь оплачивать автострады, мосты, гавани и аэропорты. Это выгодно и вкладчикам. Вместо того, чтобы складывать излишки денег в “кубышку”, они могут выгодно покрыть финансовые потребности потребителей, предприятий и правительств.

Но излишняя финансовая гибкость может быть токсичной. Хотя частные лица, предприятия и правительства могут более или менее предсказать размер заработной платы, доходов и налоговых поступлений в следующем месяце (соответственно), о своей способности выполнять обязательства через много лет они могут лишь гадать. Чем оптимистичнее прогноз, тем больше желание потратить больше, чем у них есть или инвестировать больше, чем просто нераспределенная прибыль.

В принципе, должная осмотрительность финансистов должна уравновесить это чрезмерное расширение. Но оценка кредитоспособности и окупаемости инвестиций не является точной наукой, и конкуренция в финансовом секторе может привести к гонке на дно, поскольку заемщики стекаются к наиболее снисходительным кредиторам.

Более того, ограниченная банковская деятельность и фиатные деньги могут еще больше смягчить финансовые ограничения. Банки не выдают кредиты, основанные на сбережениях своих вкладчиков; они используют эти депозиты по несколько раз. А центральные банки обладают еще более могущественной силой для создания фондов из воздуха.

Поскольку в последние десятилетия традиционные финансовые ограничения ослабли, рост задолженности домашних хозяйств и предприятий значительно превысил рост их доходов и прибылей. Аналогичным образом рост долга правительства США, который сейчас превышает 29 триллионов долларов, поражает воображение. Вместе с тем, в то время как заимствования резко возросли, процентные ставки резко упали, что привело к еще большему заимствованию и неосмотрительному кредитованию.

Эти слабые стандарты кредитования, очевидно, распространились и на фондовые рынки. В прошлом году около четырех миллионов называющих себя “обезьянами” скупили акции AMC на миллиарды долларов, спасая сеть кинотеатров от банкротства. Знаменитости теперь рекламируют SPAC (компании по приобретению специального назначения) со странно эффективной подачей: “Отдайте нам свои деньги, но мы вам не скажем, для чего”. Хедж-фонды и частные инвестиционные компании вложили свои средства в венчурный капитал (ВК). Цены резко выросли – в 2021 году почти 340 новых предприятий привлекли финансирование на сумму, превышающую 1 миллиард долларов. И такая проверка состоятельности, которая когда-то занимала месяцы, была сжата до дней – или даже до нескольких часов с некоторыми венчурными инвесторами, которые руководствуются принципом “распылись и молись”.  

Как утверждал Хайман Мински, великий теоретик финансовых кризисов, такое сочетание маниакального инвестирования и неосторожного кредитования возникло не спонтанно и не является результатом самоуспокоенности, связанной с длительным периодом стабильности. Обрушение интернет-пузыря в 2000 году и глобальный финансовый кризис восемь лет спустя все еще свежи в памяти большинства финансистов и инвесторов. Проблема, скорее, заключается в том, что центральные банки преднамеренно подстрекали к неизбирательному кредитованию и “рискованной” торговле в исторически беспрецедентных масштабах.

Хуже того, в то время как центральные банки, судя по всему, сбросили много пресловутых “вертолетных денег”, средства были распределены неравномерно. Денежно-кредитная политика была разработана для снижения стандартов кредитования, тем самым отдавая предпочтение безответственным заемщикам. Ликвидность, предоставляемая центральным банком, которая хлынула на фондовые рынки, нашла свой путь к модным “мемам” и акциям SPAC (в дополнение к нескольким триллионным компаниям Big Tech). Венчурные капиталисты предпочитают основателей с хорошими связями и блестящими резюме. Тем не менее, поскольку они завышают оценки самых гламурных предприятий, они финансируют менее 0,5% всех стартапов в США. Одна известная венчурная компания даже учредила фонд, предназначенный для покупки криптовалют.

 Те, кто слишком рассудительны для спекуляции, отстали. Так же, как и предприятия, которые устояли перед соблазном дешевых денег. В нынешних условиях их менее осмотрительные конкуренты могут платить больше за ценных сотрудников и другие ресурсы.

С каким расчетом столкнется капитализм и когда – невозможно предсказать. В конце концов Венгрия Корнаи терпела крах медленно, а не внезапно. В этой и других странах с советской экономикой, которые подпитывал “инвестиционный голод” привилегированных госпредприятий, на полках магазинов не было товаров, которые нужны потребителям и которые могли бы предоставить производители с меньшими связями. В отсутствие военного времени или контроля над ценами в стиле 1970-х годов, подобного тому, что наложил Президент Ричард Никсон, такой дефицит и режимы нормирования представляются маловероятными на капиталистическом Западе. В то время как Федеральная резервная система США предупреждает новый финансовый кризис, нынешний инфляционный всплеск может еще ослабнуть по мере ослабления узких мест в цепочке поставок.

Но решительная защита фондовых рынков просто способствует нерациональному распределению капитала, спонсируемому государством. И, к сожалению, нынешнему поколению управляющих центральных банков, похоже, не хватает решимости, которая позволила покойному Полу Волкеру ужесточить финансовые ограничения, когда он возглавлял ФРС четыре десятилетия назад.

Автор: Амар Бхиде (Amar Bhidé) – профессор бизнеса в Университете Тафтса.

Источник: Project Syndicate, США