На Рождество 1991 года Михаил Горбачев своим последним шагом на посту президента распустил Союз Советских Социалистических Республик. 74-летний эксперимент, начатый так называемой Великой Октябрьской революцией 1917 года (хотя формально СССР образовался лишь в 1922 году), завершился. Или нет?

Всего тридцать лет спустя Сталин регулярно возглавляет опросы «Левада-центра» как «самая выдающаяся личность в истории», а половина москвичей хочет вернуть на Лубянку памятник «Железному Феликсу» Дзержинскому, основателю большевистского политического сыска.

Российские войска сосредотачиваются у границ Украины. Москва требует от НАТО держаться подальше от бывшего СССР. Ужесточается контроль над СМИ и общественной дискуссией. А диссидентам грозит тюрьма или того хуже. Неудивительно, что некоторые винят Владимира Путина в желании восстановить прежний СССР.

Его полюбившаяся журналистам фраза о крахе СССР (Путин назвал его «крупнейшей геополитической катастрофой ХХ века»), а также очевидная неприязнь к Горбачеву лишь усугубляют впечатление, что он, словно типичный Homo Sovieticus, стремится восстановить утраченное.

Разумеется, правда гораздо сложнее. Так, его комментарий о «геополитической катастрофе» прозвучал в весьма специфическом контексте: он имел в виду, что с распадом СССР значительные общины этнических русских или русскоязычных оказались за границей и в затруднительном положении.

Более того, сам же Путин сказал следующее: «Кто не жалеет о распаде СССР, у того нет сердца. А у того, кто хочет его восстановления в прежнем виде, у того нет головы».

Поэтому не следует относиться к российской ностальгии по СССР (или «совстальгии») слишком серьезно. Когда россияне называют Сталина выдающейся личностью, они голосуют не за ГУЛАГ и террор, а за некое идеализированное представление о славе и национальной идее. Точно так же, когда почти две трети россиян сожалеют о распаде СССР, они отнюдь не хотят вернуться к пустым полкам в магазинах, — ими движет идеализированная память о единстве и равенстве.

Однако Россия до сих пор в тени СССР.

Подумайте, с каким рвением Путин сопротивляется, как ему представляется, западному вероломству и враждебности. Или вспомните его опасное убеждение, будто Россия и Украина — части единого исторического и духовного пространства, а попытки Киева отстоять свой суверенитет — следствие навязанного Западом «антироссийского проекта». Отчасти, это отражает травму его и его поколения конца империи.

(Будем честны: мы, британцы, знаем, сколько времени нужно, чтобы это преодолеть).

На практике же СССР нередко подражал царизму. (Большевикам следовало бы прислушаться к предупреждению Маркса в «Восемнадцатом брюмера Луи Бонапарта»: навязать революцию стране, к ней не готовой, — значит создать государство с замашками старого порядка и энергией нового). Так же и сегодняшняя Россия напоминает СССР не просто намеками: от крепнущей власти политической полиции ФСБ до восстановления государственных монополий в экономике и от попыток сформулировать некую каноническую трактовку истории до создания, по сути, однопартийного режима.

Но желание Путина выйти к старым советским границам ничуть не сильнее его приверженности прежним марксистско-ленинским заветам. Горбачеву было проще подписать бумагу и положить конец советскому государству, чем разрушить его психологическое наследие. Для развития наций нужно время, и стареющие лидеры нередко возвращаются к уже пройденному.

Дело не в том, что Советский Союз возвращается, и не в том, что об этом мечтают русские. В конце концов многие из тех москвичей, что хотят вернуть памятник Дзержинскому, ратуют и за мемориальные доски в память о жертвах сталинизма. Основная причина — не симпатия к «Железному Феликсу» и его полчищам стукачей и мучителей, а убежденность, что историю нельзя переписать, а нужно лишь помнить.

В то время, когда на Западе статуи сносят из-за явного желания не столько переписать, сколько переосмыслить прошлое, а Путин пытается выработать тщательно продуманную национальную легенду, которая соответствовала бы его политической повестке, такое отношение к истории простых россиян, безусловно, обнадеживает: есть основания верить, что призрак советской эпохи понемногу все же рассеивается.

Автор: Марк Галеотти (Mark Galeotti) — автор книг «Нам нужно поговорить о Путине» и «Краткая истории России».

Источник: The Spectator, Великобритания