Будучи самой большой, самой сильной и самой долгой диктатурой в мире, современный Китай не следует принципам верховенства закона. Но он всё чаще использует свой карманный парламент для принятия законов, которые подтверждают его территориальные претензии и отстаивают его интересы в международном праве. Более того, Китай стал большим специалистом в превращении права в оружие, то есть в злоупотреблении правом для политических и стратегических целей.

Под агрессивным руководством «главнокомандующего» Си Цзиньпина правовое оружие превратилось в важный компонент более широкой асимметричной или гибридной войны Китая. Размывание границ между войной и миром закреплено в официальной стратегии этого режима в виде доктрины «Трёх войн» («сань чжун чжаньфа»). Перо может оказаться сильнее шпаги, и точно так же сильнее может оказаться правовое оружие, психологическое, а также медийное, которое позволяет влиять на общественное мнение.

С помощью подобных методов Си занимается экспансионизмом, не совершая ни единого выстрела. Эта китайская агрессия без пуль уже становится решающим фактором в Азии. Использование трёх упомянутых видов оружия в сочетании с военными операциями принесло Китаю значительные территориальные приобретения.

В рамках этой более широкой стратегии правовое оружие используется для переписывания правил с целью оживить исторические фантазии и для легитимизации незаконных действий задним числом. Например, недавно Китай принял закон «О сухопутных границах» с целью поддержать свой территориальный ревизионизм в Гималаях. А для поддержки экспансионизма в Южно-Китайском и Восточно-Китайском морях он утвердил – также в этом году – законы «О береговой охране» и «О безопасности мореплавания».

Новые законы Китая, разрешающие применять силу в спорных зонах, были приняты в условиях растущей напряжённости в отношениях с соседними странами. Закон «О сухопутных границах» принят на фоне военного тупика в Гималаях, где более 100 тысяч китайских и индийских солдат уже почти 20 месяцев выжидающе противостоят друг другу после неоднократных китайских проникновений на индийскую территорию.

Закон «О береговой охране», трактующий спорные воды как китайские, не только нарушает Конвенцию ООН по морскому праву, но и может спровоцировать вооружённый конфликт с Японией или США. Точно так же закон «О сухопутных границах» грозит спровоцировать войну с Индией, поскольку сигнализирует о намерениях Китая в одностороннем порядке определять свои границы. Он даже затрагивает трансграничные реки с истоками в Тибете, поскольку Китай наделил себя правом забирать себе столько воды из этих общих водных ресурсов, сколько пожелает.

Эти новейшие закона приняты вслед за успехами стратегии «Трёх войн» в перекройке карты Южно-Китайского моря (вопреки постановлению международного арбитражного суда, который отверг китайские территориальные претензии в этом регионе), а затем в поглощении Гонконга, который долгое время процветал под властью демократических институтов в качестве одного из крупнейших финансовых центров мира.

В Южно-Китайском море, через которое проходит примерно треть объёмов мировой морской торговли, режим Си Цзиньпина активизировал правовую войну для консолидации китайского контроля, превращая надуманные исторические претензии в реальность. В прошлом году, пока другие страны-претенденты были заняты борьбой с пандемией Covid-19, правительство Си сформировало два новых административных округа, подкрепляя претензии на острова Спратли и Параселы и другие объекты суши. А в дальнейшем, вопреки международному праву, Китай дал названия на языке мандарин 80 островам, рифам, подводным горам, мелководьям и отмелям, 55 из которых сейчас полностью находятся под водой.

Закон «О защите национальной безопасности в Гонконге», принятый в середине 2020 года, стал таким же агрессивным актом правовой войны. Си использовал этот закон, чтобы сокрушить продемократическое движение Гонконга и аннулировать гарантии, закреплённые в зарегистрированном ООН соглашении между Китаем и Великобританией. Договор обязует Китай сохранять базовые права, свободы и политическое самоопределение граждан Гонконга как минимум 50 лет после восстановления суверенитета над этой территорией.

Успех стратегии по уничтожению автономии Гонконга заставляет задаться вопросом, а не примет ли теперь Китай аналогичный закон против Тайваня, или же он вспомнит о законе 2005 года «О борьбе с сепаратизмом», который подчёркивает решимость страны поставить эту островную демократию под власть материкового Китая. Поскольку Китай занимается эскалацией психологической и информационной войны, существует реальная опасность, что он может выдвинуться против Тайваня после завершения Зимних Олимпийских игр в Пекине в феврале.

Экспансионизм Си не пощадил даже крохотный Бутан, чьё население составляет всего 784 тысячи человек. Грубо игнорируя двусторонний договор 1998 года, который обязует Китай «не прибегать к односторонним действиям для изменения статус-кво на границе», этот режим построил военизированные деревни в северном и западном пограничье Бутана.

Как показывает этот пример, национальное законодательство всё чаще обеспечивает Китай предлогами для нарушения международного права, в том числе двусторонних и многосторонних соглашений, в которых он является одной из сторон. Построенный Си Цзиньпином мусульманский «гулаг» в провинции Синьцзян, где содержатся более миллиона заключённых, превратил в посмешище Конвенцию 1948 года о геноциде, к которой Китай присоединился в 1983 году (с оговоркой, освобождающей его от соблюдения Статьи IX, которая позволяет любой стороне спора подать жалобу в Международный суд ООН). А поскольку фактический контроль стал ключевым элементом серьёзных территориальных претензий в международном праве, Си использует новые законы для установления администрации Китая в спорных зонах, в том числе с помощью новых поселенцев.

Создание таких фактов на местах является неотъемлемой частью проводимого Си территориального расширения. Именно поэтому Китай изо всех сил строит искусственные острова и создаёт административные округа в Южно-Китайском море, а также проводит кампанию по строительству военизированных деревень в гималайским пограничье, которое Индия, Бутан и Непал считают находящимся внутри своих национальных границ.

Несмотря на эти посягательства, правовой войне Си уделяется крайне мало международного внимания, как и его гибридной войне в целом. Внимание к наращиванию Китаем военного потенциала затмевает тот факт, что эта страна тихонечко расширяет свои морские и сухопутные границы, не делая при этом ни единого выстрела. Поскольку главной целью Си является достижение Китаем под его руководством глобального первенства, демократическим странам мира нужно разработать согласованную стратегию противодействия его «Трём войнам».

Brahma Chellaney

Project Syndicate