— Спустя месяц на должности, не изменились ли приоритеты, произнесенные в Верховной Раде во время назначения? Какими были первые шаги?

— Первая задача была обеспечить эффективное использование бюджетных средств. Был риск, что на конец года мы выйдем с долгами по денежному обеспечению военнослужащих более 2 млрд грн. Сейчас этот вопрос решен, в конце ноября прошли платежи. Это как раз пример слаженной работы Минобороны, Минфина и профильного Комитета Верховной Рады Украины. В декабре все так же должно быть ритмично.

Сложность назначения на должность в конце календарного года состоит в том, что почти невозможно повлиять на бюджет следующего года. Он уже спланирован, таковы процедуры.

Но нам удалось перед утверждением государственного бюджета на 2022 год договориться об увеличении финансирования на 2,5 млрд. Это позволит гарантировать стабильную оплату денежного довольствия, «боевых», социальных выплат нашим воинам и начать постепенное увеличение. Хочу поблагодарить за это Минфин.

Именно поэтому одна из главных задач на год — начать структурные изменения оборонного бюджета, чтобы уже в 2023 году они были закреплены в законе. Речь идет об увеличении доли расходов развития при сохранении курса повышения социальных стандартов.

— Есть ли уже видение, какими должны стать эти изменения?

— В этом году государство выделило Минобороны более 133 млрд. грн. И еще право на 15 млрд. грн. государственных гарантий. Это самый большой бюджет за 30 лет. Самый большой! Но он все равно не решает главные задачи.

Речь идет о хронической проблеме: более 70% бюджета — это расходы на содержание, «проедание». Перевооружение, боевая подготовка и развитие финансируются только на 15-20% от потребности.

Условно, сейчас мы получили на вооружение 28 млрд грн, вместе с госгарантиями — пусть будет 40 млрд. Но если сложить расходы на вооружение из уже утвержденных, согласованных и перспективных программ, то нужно 230-250 млрд грн. Ежегодно!

Нам нужно сделать современную систему ПВО и ПРО. Нам требуется мощный флот и береговая оборона. Нам нужна боевая авиация. Ракетная программа потребует значительных ресурсов, ее необходимо финансировать. Потому что это стратегические преимущества для страны.

Нельзя отставать от всех. А это означает инвестиции в передовые разработки, беспилотные технологии, АСУ, робототехнику. А это совсем другие требования к кадрам, их образованию и обеспечению.

А сейчас у нас более 40 тыс. — в очереди на квартиры, и две трети не идут на второй контракт. Плюс сотни недостроев, в том числе — арсеналы , «подвешенные» в судах. Десятки направлений с разными «пожарами». Это то наследие, которое уходит корнями еще в советские времена и с которым надо работать.

Если взять социальные вопросы, необходимо существенно повышать денежное обеспечение. Для понимания. Если поднять на 30% – нужно 18 млрд грн в год. К сожалению, сейчас таких средств нет. И моя задача – искать эти ресурсы.

— Цифры, которые вы назвали, означают, что расходы на оборону нужно увеличить минимум втрое. Это точно не произойдет сиюминутно. Есть ли у Вас видение, как приблизиться к этим показателям?

– Здесь есть несколько составляющих.

Во-первых, для начала нужно выйти на «чистое» финансирование бюджета обороны – имею в виду финансирование Минобороны, ВСУ, ГУР и ГССТ – в размере 3% ВВП, как это предусмотрено в законе. Без включения в этот показатель государственных гарантий, поскольку де-факто это кредитование будущих периодов. Надо просто выполнить закон. Это задача-минимум на 2023 год. Скажем, чтобы это сделать в 2022 году, согласно обнародованным показателям ВВП, нам не хватает около 23 млрд грн.

Но, чтобы обоснованно претендовать на увеличение финансирования, мы должны показать обществу и парламенту, что максимально эффективно используем имеющееся.

Я уже обратился в Государственную аудиторскую службу с просьбой провести комплексную проверку. Помимо прочего это один из способов найти внутренние резервы. В ближайшее время также начнется энергоаудит объектов обороны и будет запущен целый ряд процессов, о которых я скажу дальше, с целью совершенствования управления ресурсами, имуществом оборонного ведомства.

Тогда мы выйдем и скажем: внутри сделано все возможное, действительно необходима внешняя поддержка.

Во-вторых, мы должны пересмотреть подходы к формированию нашей стратегии и тактики, четче расставлять приоритеты. Все сразу сделать не получится, государство должно закрыть критические потребности и стратегические вещи, которые может сделать только оно. Параллельно наращивать возможности ВСУ за счет всех возможных источников — государственно-частного партнерства, международной помощи и т.п.

Условно, у нас есть выбор: 1000 плохо вооруженных и недостаточно обученных пехотинцев или 100 обеспеченных всем необходимым спецназовцев. Следует помнить, что речь идет не только о вооружении, технике, обучении, требования к которым у спецназначения выше. Речь идет и о тысячах зарплат, тысячах квартир и т.д. Военные должны расставить приоритеты согласно тем задачам, которые они видят. И с учетом реальных возможностей.

В-третьих, понятно, что получить 250 млрд. на вооружение можно только тогда, когда экономика выйдет на другой уровень. Но это связанные вещи. Инвестиции в сектор обороны – это развитие многих отраслей с высокой добавленной стоимостью, это экспорт. Плюс мощная армия придает уверенность внешним инвесторам, улучшает рейтинги страны.

Следует раскрутить эту спираль развития. Чтобы мы воспринимали финансирование обороны не как безвозвратные расходы, а как инвестиции.

Вы спрашивали о приоритетах – они через месяц только укрепились. Если обобщать, то их два.

Первый – превратить Минобороны в одну из лучших корпораций в Украине с точки зрения качества управления, а Вооруженные Силы – в одного из лучших работодателей.

Второй — перейти от тактических решений и затыкания дыр к развитию стратегических способностей ВСУ.

— Какие шаги необходимы для этого?

— Министерство должно превратиться в эффективный гражданский орган исполнительной власти, который формирует политики, осуществляет военно-политическое и административное управление вооруженными силами, организует обеспечение их всем необходимым. А также осуществляет гражданский демократический контроль.

В модели, которую мы создаем в Украине в процессе евроатлантической интеграции, эффективная работа возможна, если совмещаются гражданские и военные компетенции. Нет никакого смысла в параллельном существовании двух управленческих структур, состоящих из военных, условно, из генералов. Эти структуры будут обречены на дублирование функций и постоянное уяснение, кто из генералов главнее.

Поэтому в Минобороны уже началась постепенная «демилитаризация» должностей. Военные должности сохранятся только там, где они действительно необходимы, требуются военные компетенции. Системное решение – принятие закона, который завершит распределение полномочий и установит четкую вертикаль управления. Проект уже готов, и вскоре будет предложен на рассмотрение парламента.

Следующий шаг — утверждение новой структуры Министерства, содержащей три ключевых компонента. Первый — это четкое распределение подразделений на производящих политиков и имплементирующих.

Второй – это выделение функций, которые чрезвычайно важны для функционирования сектора обороны, но сейчас рассеяны. В частности, будет выделен в отдельную функцию управления человеческим потенциалом. Это не просто учет кадров, а управление человеческим ресурсом в системе, где служит и работает более 250 тыс. человек.

Скажем, мы уже сейчас видим, что через несколько лет нас ожидает демографическая яма. Среди прочего это влияние на мобилизационный потенциал. Нужны разные сценарии реагирования. Кто-то должен этим заниматься системно.

Третий – это внедрение управленческих практик, проверенных международным опытом. На старте идет речь о создании 5 межструктурных комитетов, которые позволят на горизонтальном уровне привлекать специалистов, необходимых для решения тех или иных задач.

Следующий «слой» изменений – цифровая трансформация. Деятельность Минобороны должна быть переведена в систему ERP (Enterprise Resource Planning). Это комплексное управление ресурсами (имущественными, финансовыми, человеческими и т.п.), а также бизнес процессами.

С одной стороны — это качественный учет и планирование, с другой — уменьшение количества заполняемых бумаг и высвобождение времени условного командира роты от процессов, которые могут выполняться автоматически. Чтобы командир занимался людьми, боевой подготовкой.

— Как быстро это планируется реализовать?

— Я поставил задачу в течение года создать программный контур, который в дальнейшем будет наполнен отраслевыми инструментами для управления персоналом, землями, жильем и т.д. Должны со временем увидеть всё, что у нас есть в «хозяйстве», и как мы этим пользуемся.

Цифровая трансформация коснется и боевого компонента. В ВСУ будут быстрее внедряться автоматизированные системы управления как стратегического, так и тактического уровня. Здесь у нас полное единство взглядов с Главнокомандующим. Министерство будет поддерживать в той части, которая зависит от нас.

— В этом году звучали многие вопросы по выполнению Государственного оборонного заказа.

– Ситуация такова. Во-первых, заработал новый закон об оборонных закупках, который следует имплементировать на уровне подзаконных актов. Должно быть создано специальное закупочное агентство, реестр производителей и некоторые другие инструменты. Мы немного отстаем в налаживании этого процесса, но делаем всё, чтобы догнать.

Важная задача – развернуть общественную и профессиональную дискуссию вокруг того, что привыкли называть ДОЗ, в правильную сторону. Сейчас в основном обращают внимание, все ли средства «использованы» и все ли контакты закрыты. Это формальные критерии. Однако суть ДОЗа в том, что армия получает на выходе и как это сказывается на ее боеспособности. Мне уже очевидно, что нужно пересмотреть как существующие ДКР, так и подходы к формированию и финансированию оборонного заказа. Здесь огромный объем работы, о котором нужно говорить по отдельности.

Во-вторых, существует значительный объем других закупок – питание, топливо, вещевое обеспечение и т.д. Формально это не оборонительный заказ. Это обеспечение и логистика. Но это также бюджетные средства.

Суммарно это десятки миллиардов гривен. Вся эта область требует большей прозрачности.

Поэтому мы планируем создать в Минобороны аналог Агентства НАТО по вопросам поддержки и закупок (NSPA), состоящий из двух частей. Первая будет заниматься вооружениями и военной техникой, вторая – другими обеспечением и логистикой. Наша задача — качественно обеспечивать армию в пределах тех возможностей, которые есть. А также искоренить коррупцию.

В общем, уже сформировано видение и по кадровой реформе, и по реформе денежного обеспечения, и по некоторым другим аспектам.

Чтобы не перенагружать разговор, я предлагаю обнародовать на сайте АрмияInform серию текстов, которые раскроют наши замыслы, если вы не против.

Бесспорно. Эта информация вызовет значительный интерес, ведь все ждут каких-нибудь ориентиров.

– В завершение. Наша беседа проходит в канун Дня Вооруженных Сил (интервью записано 5 декабря 2021 года. — АИ). В этом году – 30-летний юбилей. С чем Вы хотели бы обратиться к военнослужащим и работникам ВСУ в канун праздника?

— И для армии, и для страны 30 лет новой истории это повод оценить, где мы находимся. Ведь и страна не возникла из воздуха, и украинское войско имеет традицию более 1000 лет. Есть связи с прошлым, которые усиливают нас, на которые мы опираемся. А есть то, что тормозит движение.

В настоящее время в армии происходит излом, когда меняются поколения. Советское поколение отходит, утверждается новое, что родилось в независимой Украине. Руководящие должности занимают командиры, прошедшие через войну. И это тот момент, когда можно и нужно заложить новую военную культуру. И построить диалог с обществом так, чтобы вокруг армии можно было создать проект модернизации всей страны.

Нападение России многое изменило. Но и в обществе, и в самой армии по-прежнему сохраняется много инерции. Стоит самая сложная задача – перестроить сознание.

Наш агрессивный сосед никуда не денется. Если завтра война кончится, и Россия уйдет из оккупированного Крыма и отдельных районов Донбасса и Луганщины, впереди десятилетия, чтобы хотя бы достичь нормализации отношений и неконфликтного сосуществования.

Как было раньше, уже не будет. Все граждане должны быть готовы защищать страну. Чтобы в Кремле не возникало даже мнений о рецидивах.

Мы должны воспитывать детей с пониманием, что их это может затронуть. А это значит совсем другой формат отношений между гражданами и властью. Это база для нового публичного контракта.

Когда государство говорит о всеобъемлющей обороне, национальном сопротивлении, призывает граждан к территориальной обороне и резерву, мы должны показать, что доверяем нашим людям. Одним из таких сигналов может являться либерализация обращения оружия. Формирование культуры обращения с оружием и тотальной военной подготовки.

Собственная армия – это привилегия для страны. Оружие – это признак свободного человека. А собственная армия – признак свободного народа, живущего на своей земле и самостоятельно определяющего свое будущее. Но мы несколько разучились это ценить. Хотя именно благодаря вооруженным силам отпраздновали 30-летие Независимости.

Я искренне хочу и буду делать все от меня зависящее, чтобы военное дело стало престижной профессией, а Вооруженные Силы – наиболее динамичной и передовой организацией в стране.

Чтобы опыт службы в ВСУ воспринимался как признак высоких деловых и человеческих качеств. Своеобразный знак качества и лучшая рекомендация.

Хочу пожелать всем военным, их семьям, всем, чья судьба связана с Вооруженными Силами, каждый день чувствовать, что вы делаете важное дело. И чтобы 35-летие ВСУ мы встретили в Севастополе, Донецке и Луганске.

И чтобы я ошибся, и это произошло раньше.

Господин Министр, спасибо за разговор.

Перевод: ІА АрміяInform